Меня зовут Светлана, мне 32 года. Мой дом — Нижний Новгород. Всю жизнь я стремилась быть опорой, человеком, на которого можно положиться. Раньше я работала юристом, строила карьеру с нуля. Но судьба внесла коррективы: у нашей дочери Анны обнаружили расстройство аутистического спектра. Передо мной встал выбор — профессия или быть рядом с ней. Я выбрала дочь.
Уволилась без колебаний. Не испугалась. Понимала: Анне нужны моё внимание, спокойствие, материнское тепло. Училась чувствовать её без слов, расшифровывать молчание. Это стало моим новым призванием.
Муж, Дмитрий, сначала поддерживал. Говорил, что восхищается мной. Но постепенно стал задерживаться на работе, ссылаясь на «срочные проекты» или «встречи с коллегами». Не допытывалась — верила. Пока однажды не услышала его разговор по телефону:
— Да ладно, она целыми днями варится в четырёх стенах. Дом — её царство! Вечно в старом халате, с ребёнком на руках. О какой карьере речь? Была юристом, а стала клушей домашней.
Словно нож в сердце. Он… действительно так считает? Я, отдавшая всё ради Анны, превратилась в посмешище? Не устроила сцену. Просто замолчала.
Решила проверить. Стала наблюдать. Как-то раз, убираясь в зале, увидела на его телефоне сообщение:
«Ну что, продолжай байки про свою «идеальную» жену — вчера мы чуть со стульев не попадали!»
Застыла. Предательство не всегда пахнет чужими духами. Иногда — ядом насмешек. Сидела, глядя в окно. В душе пылал огонь. Все мои бессонные ночи, слёзы Анны, занятия со специалистами, бесконечные походы по врачам — для него это «сидение на диване»?
Поступила иначе. Завела дневник. Подробный: сколько раз готовила еду, часов провела с Аней, сколько стирок, уборок, массажей, поездок в реабилитационный центр, дней потратила на подбор особого питания.
Через неделю распечатала записи. Вручила Дмитрию вечером. Он взял листы:
— Это что?
— Мои «выходные», — ответила ровно.
Он листал страницы, молчал. Не ждала покаяния. Но внутри всё сжалось.
Через пару дней пошла дальше. Договорилась с подругой присмотреть за Аней, а дом оставила на мужа. Коротко бросила:
— Беру отгул. Сегодня ты — мама. Покажи, как «отдыхать» на моём месте.
Вернувшись вечером, увидела апокалипсис: гора грязной посуды, рыдающая Анна, Дмитрий с взглядом загнанного зверя. Не справился даже с сутками. Прошептала:
— Для меня это — обычный день.
Он промолчал. Через три дня принёс цветы. Извинялся, говорил, что ослеп, не понимал, что несёт. Клялся, что такого больше не повторится.
Но трещина осталась. Да, простила. Но не забыла. Тогда решила: больше не позволю обесценивать свой выбор.
Нашла удалённую работу. Вернулась к юриспруденции — консультирую онлайн, составляю документы. Всё — не выходя из дома, чтобы оставаться рядом с Аней. Тяжело, но я управляюсь.
Теперь, когда Дмитрий смотрит на меня, в его глазах читаю уважение. Помогает больше, проводит время с дочерью.
Но главное — я обрела себя. Поняла: если не ценить собственную жизнь, другие тем более не станут. Я не «клуша» в застиранном халате. Я — мать. Я — специалист. Я — женщина, несущая целую вселенную на плечах. И горжусь этим.
И пусть мой муж десять раз подумает, прежде чем рассказать приятелям «весёлую» историю о «ленивой жене». Теперь он знает: за этой тишиной скрывается подвиг. Ежедневный.
