Меня зовут Ярослава, мне 32 года. Живу в Нижнем Новгороде. Всегда стремилась быть опорой для близких — ответственной, надёжной. Раньше я блистала в адвокатской практике, карьеру выстраивала сама, с нуля. Но судьба перечеркнула планы рождением дочери — Любавы. У неё обнаружили расстройство аутистического спектра, и передо мной встал выбор: профессия или быть рядом с ребёнком. Выбрала дочь.
Уволилась без колебаний. Не испугалась. Понимала: Любаве нужны моё внимание, спокойная обстановка, материнская близость. Училась распознавать её настроение по взгляду, жестам, тихому гулению. Это стало моим новым призванием.
Муж, Дмитрий, сначала поддерживал. Хвалил, говорил, что восхищён моей силой. Но постепенно стал пропадать «на совещаниях» или «с коллегами». Не придавала значения — верила. Пока однажды не услышала его разговор в коридоре:
— Да что она понимает? Сидит целый день в халате, с ребёнком на руках. Где тут до карьеры? Раньше — юрист, а теперь обычная наседка.
Словно ледяной водой окатило. Это он обо мне? Та, что пожертвовала всем ради семьи, стала посмешищем? Не стала кричать. Просто затаила боль.
Решила проверить. Стала внимательнее наблюдать. Как-то раз, протирая пыль в спальне, увидела на его телефоне сообщение:
«Ну что, брат, как твоя „героиня“? Ждём новых баек!»
Предательство — оно не всегда пахнет чужими духами. Иногда пахнет презрением. Сидела, сжимая подоконник, а в горле стоял ком. Все эти бессонные ночи, занятия с дефектологом, бесконечные очереди к врачам — для него это «ничегонеделание»?
Ответила без эмоций. Завела тетрадь. Фиксировала каждое действие: сколько раз разогревала суп, сколько часов провела, разучивая с Любавой цвета, как часто меняла постель после её истерик, сколько километров прошла до реабилитационного центра.
Через неделю протянула распечатку Дмитрию. Он пробежался глазами по столбцам цифр:
— Это что за отчёт?
— Моя ежедневная «лень», — ответила ровно.
Он молча листал страницы. Не ждала слёз раскаяния. Но сердце билось как птица в клетке.
Через три дня попросила подругу Марину посидеть с Любавой, а Дмитрию оставила записку:
«Сегодня твой выходной в роли мамы. Покажи класс в „ничегонеделании“».
Вернувшись вечером, застала апокалипсис: горы грязной посуды, Любава, рыдающая в углу, Дмитрий с взъерошенными волосами. Он не справился даже с кормлением. Шипела сквозь слёзы:
— Для меня это — обычный вторник.
Он опустил глаза. Через два дня принёс алые розы. Извинялся, твердил, что ослеп от глупости. Клялся, что слово «наседка» никогда не сорвётся с его губ.
Но доверие — как фарфор: треснув, уже не склеить. Простила? Да. Забыла? Нет. Тогда дала себе слово: моя жертва больше не станет чьей-то шуткой.
Нашла силы вернуться к профессии. Теперь консультирую клиентов онлайн, составляю договоры между стиркой и занятиями с логопедом. Тяжело? Невыносимо. Но я — как волжская плотина: выстою.
Дмитрий теперь чаще берёт Любаву на прогулки, учится понимать её молчаливый язык. А я… Я перестала прятать награды. Диплом юриста висит на кухне — напоминание: я не только мать. Я — боец.
И если кто-то снова захочет посмеяться над «лёгкой жизнью домохозяйки», пусть вспомнит: за каждым спокойным днём стоит женщина, которая может и договор составить, и мир в семье удержать. Одновременно.
