Утро началось как обычно. За окном еще не рассвело, но уже слышался приглушенный шум пробуждающегося города. Я открыла глаза, потянулась, взглянула на мужа, спящего рядом на Дмитрия. Он лежал на спине, рука свесилась с кровати, лицо расслабленное, как у ребенка. В такие моменты я старалась не думать о недавних ссорах, о его странной отстраненности, о том, как он стал поздно приходить с работы, говоря, что «все нормально, просто дел много». Я хотела верить ему. Хотела, чтобы все было хорошо.
Доброе утро, прошептала я, касаясь его плеча.
Он вздрогнул, открыл глаза.
Уже? пробормотал он, зевая. Ты рано встала.
Хочу кофе, улыбнулась я. И, может, позавтракаем вместе?
Конечно, кивнул он, поднимаясь. Я сам приготовлю.
Я улыбнулась. Это было редкое проявление заботы с его стороны. В последнее время он почти не участвовал в домашних делах, и я уже начала думать, что он просто устал. Но сегодня он выглядел иначе. Слишком внимательным. Слишком старательным.
Я пошла в душ, а когда вернулась, на кухне уже витал аромат свежесваренного кофе. Дмитрий стоял у стола, разливая темную жидкость по чашкам. В одну мою любимую фарфоровую, с синими цветами он налил кофе, а вторую, с трещинкой на ручке (ее всегда использовала свекровь), оставил пустой.
Я сварил тебе по-особенному, сказал он, передавая мне чашку. Как ты любишь: с капелькой молока и корицей.
Спасибо, улыбнулась я, но в этот момент нос уловил странный запах. Не кофе. Что-то резкое, химическое с оттенком горького миндаля.
Я нахмурилась.
А это что за запах? От кофе?
Дмитрий мельком взглянул на чашку.
Не знаю. Может, новый сорт? Или молоко несвежее?
Я снова понюхала. Горький миндаль. Этот запах я знала. В детстве бабушка рассказывала: если пахнет горьким миндалем это цианистый калий. Тогда я не поверила, но потом прочитала об этом в учебнике химии. Цианид имеет характерный запах горького миндаля. И это вещество смертельно.
Сердце заколотилось.
Дима, ты точно ничего не перепутал? спросила я как можно спокойнее. У меня аллергия на некоторые добавки. Может, лучше я возьму другую чашку?
Он на секунду замер. Потом улыбнулся.
Да брось, это просто кофе. Пей, пока не остыл.
Я кивнула, но в этот момент в коридоре послышались шаги. Из своей комнаты вышла свекровь Татьяна Ивановна. Она была женщиной строгой, с холодным взглядом и привычкой все замечать. Мы с ней никогда не ладили. Она считала, что я «не пара» ее сыну, что я «слишком простая», что «в ее семье такие, как я, не живут».
Доброе утро, сухо сказала она, подходя к столу.
Мам, доброе, Дмитрий поцеловал ее в щеку. Я сварил кофе. Вот, твоя чашка.
Он протянул ей пустую чашку с трещинкой.
А где мой кофе? спросила она, хмурясь.
Сейчас налью, сказал Дмитрий, берясь за кофейник.
В этот момент она сделала то, что спасло мне жизнь.
Она резко встала, взяла мою чашку с кофе и сказала:
Ты подождешь.
Она посмотрела на меня с ненавистью.
Дмитрий замер. Его глаза на мгновение расширились. Он взглянул на меня и в этом взгляде я увидела нечто ужасное. Не испуг. Не раздражение. А разочарование.
Ну что ты там копаешься? бросила свекровь и начала пить из моей чашки. Наливай кофе, а не стой как истукан.
Дмитрий медленно налил мне кофе в пустую чашку.
Я села. Сердце колотилось. Я не могла оторвать глаз от чашки, стоявшей перед свекровью. Той самой, с запахом горького миндаля.
Крепкий, пробурчала она. Но пить можно.
Я смотрела на Дмитрия. Он сидел, опустив глаза, ковырял вилкой в тарелке с омлетом. Ни слова. Ни взгляда. Ни улыбки.
Через десять минут свекровь вдруг скривилась.
Что-то не так с желудком пробормотала она. Голова кружится.
Вам плохо? спросила я, стараясь не выдать паники.
Да, немного она поставила чашку. Такое чувство, будто будто задыхаюсь.
Она встала, но тут же пошатнулась. Дмитрий вскочил.
Мама! Что с тобой?
Ты ты она посмотрела на него, глаза расширились. Ты хотел меня
И она упала.
Я закричала. Дмитрий бросился к ней, начал звонить в «скорую», тряс за плечи. Я стояла как в тумане. Все происходило слишком быстро. Но одно я поняла точно: он хотел убить меня. А она она стала жертвой вместо меня.
Через двадцать минут приехала «скорая». Врачи вбежали, осмотрели Татьяну Ивановну. Один из них понюхал чашку.
У нее отравление цианистым калием, сказал он. Очень высокая концентрация. Она в коме. Шансов мало.
Дмитрий стоял бледный, дрожащий.
Я не знаю, как это случилось Я просто сварил кофе
Где у вас хранится кофе? спросил врач.
В шкафу но он новый, я купил вчера
Покажите.
Мы пошли на кухню. Врач открыл банку. Понюхал.
Здесь точно нет цианида. Значит, кто-то подмешал его в чашку или в воду.
Полиция приехала через полчаса. Начался допрос.
Вы последний, кто прикасался к чашке, сказал следователь, глядя на Дмитрия. И вы наливали кофе.
Я не делал ничего плохого! крикнул он. Я люблю мать!
А жену? спросил следователь, переводя взгляд на меня.
Я молчала.
Потом, когда полиция увезла Дмитрия на допрос, я осталась одна в доме. На кухне стояла чашка. Та самая. Я подошла, взяла ее. На дне осталась тонкая белесая пленка. Я не стала ее мыть. Я положила чашку в пакет и спрятала в шкаф.
Через три дня свекровь умерла. Врачи сказали несов
