Мой муж, Вячеслав, вечно мне пеняет, что я не колдую на кухне, как жена его приятеля Семёна — Аксинья. Ну да, Аксинья — кулинарный маг, это факт. Я не спорю, у неё получаются шедевры, но кто подсчитает, сколько часов она за этим проводит? Для неё кухня — второй дом, а для меня — поле битвы между работой, школой сына и горами стирки. А его упрёки — как соль на рану.
Аксинья сидит в декрете, но это какой-то сказочный декрет. Её родители, хоть и живут отдельно, просто обожают внука. Бабушки наперегонки таскают коляску по паркам, кормят малыша домашними пирожками, а вечером привозят обратно, как отдохнувшую посылку. Аксинья просыпается, передаёт ребёнка в любящие руки, досыпает до обеда, а потом неспешно берётся за кулинарные подвиги. Весь день — её, никто не дергает, не орёт «мам, я проголодался!». Она фантазирует, экспериментирует, и каждый ужин у них — как в ресторане. И я рада за неё, честно!
Но Вячеслав этого не осознаёт. Он смотрит на Аксинью и видит недостижимый идеал. «Она же в декрете, с ребёнком, а всё успевает! — бросает он. — А у тебя вечно или макароны, или гречка». Слова его режут, как тупой нож. Где мне взять эти часы на вырезку фигурных огурцов? Я работаю с утра, а после бегу за сыном Васей из школы. Дома мы оказываемся к семи. Я мечусь между плитой, уроками и стиркой. Да, кормлю семью не деликатесами, а тем, что можно быстро сотворить из остатков холодильника. Но для Вячеслава это не еда, а повод для сарказма.
Если я вдруг решусь на кулинарные эксперименты в духе Аксиньи, ужин будет готов к утру, а семья — в обмороке от голода. Но мужу невдомёк. Он только и твердит: «Аксинья каждый день балует Семёна чем-то новым, а ты даже не пытаешься». Его восхищение её талантами звучит как приговор моим стараниям. Я уже устала объяснять очевидное. Будь у Аксиньи обычный декрет — когда некогда даже зубы почистить — она бы тоже кидала в суп пельмени из пакета, и Семён бы ел без претензий.
Я искренне рада за Аксинью и Семёна. Молодец, что не просиживает дни в сериалах, а радует мужа кулинарными чудесами. Но мне обидно, что Вячеслав постоянно тычет в неё пальцем. Как будто не видит, что у нас разные жизни. Я вкалываю с утра до вечера, а потом мчусь за Васей. Аксинья в декрете, и благодаря родителям у неё полно свободного времени. Конечно, её меню разнообразнее! Я бы и сама не отказалась от такого «отпуска», но наши бабушки и дедушки внуком заниматься не рвутся. Любят, но в меру — час гулять, и хватит.
Вячеслав не успокаивается. «Хоть в субботу можно было бы порадовать чем-то вкусненьким», — ворчит он. А я что, робот? Мне отдых не положен? Пять дней кручусь как белка в колесе, а на выходных должна превращаться в шеф-повара, чтобы угодить его аппетиту? Порой мне кажется, он специально ищет повод для скандала. Неужели он не понимает, как это несправедливо? Или хочет, чтобы мне было больно? Я устала доказывать, что делаю всё возможное. Хочу, чтобы он наконец увидел меня — не Аксинью, а свою жену, которая из последних сил тащит на себе дом, работу и ребёнка…
