В 65 лет мы осознали: дети больше в нас не нуждаются. Как смириться и научиться жить для себя?
Мне 65, и впервые задумалась: неужели наши выросшие птенцы, ради которых мы с супругом положили лучшие годы, вычеркнули нас из жизни, как отработанный материал? Трое ребят, в которых вложили здоровье, мечты и каждую копейку, забрали своё и исчезли, не оставив даже следа благодарности. Сын Игнат игнорирует звонки, и страшная догадка сжимает горло: неужели в старости некому будет подать кружку чаю? Эта мысль режет душу осколком льда, оставляя лишь тишину отчаяния.
Поженились мы в 25, в провинциальном городке под Воронежем. Муж Николай — упрямый романтик из моего класса, семь лет добивавшийся моего согласия. Поступил со мной в один вуз, лишь бы быть рядом. Скромная свадьба, а через год — первая беременность. Родилась дочь Татьяна. Коля бросил учёбу, устроившись грузчиком, я взяла академический отпуск. Тяжёлые дни: он таскал мешки с цементом, я металась между лекциями и пелёнками. Через два года — новая беременность. Перевелась на заочное, супруг брал тройные смены.
Выдюжили. Вырастили двоих — Танечку и сына Владислава. Когда старшая пошла в школу, я наконец устроилась инженером. Жизнь пошла в гору: Николай стал прорабом, обустроили квартиру в ипотеку. Только вздохнули — третья беременность. Новый удар. Муж крутился как белка в колесе, я осталась с крохой Аришкой. Как выжили — до сих пор загадка, но по кирпичику восстановили быт. Когда Арина пошла в первый класс, облегчение было таким, будто сбросила мешок картошки с плеч.
Испытания продолжились. Таня, едва поступив в техникум, заявила о свадьбе. Не стали перечить — сами ведь молодыми женились. Платье, ремонт в их комнате — вычистили все накопления. Потом Влад потребовал отдельное жильё. Как отказать? Взяли кредит под бешеные проценты. Повезло — сын устроился в нефтяную компанию, долг погасили. А Арина после школы шокировала мечтой об учёбе в Питере. Заложили дачу, отправили — остались вдвоём в тишине опустевшего гнезда.
С годами дети растворялись в своих делах. Таня, живя в соседнем районе, забегала раз в полгода на пятнадцать минут. Влад переехал в Новосибирск, появляясь раз в два года. Арина, окончив университет, осталась в Северной столице. Отдали им всю душу, а получили взамен ледяное безразличие. Не ждём денег или помощи — страшно даже подумать. Хотели бы крохи участия: звонка, открытки, объятий при встрече. Но тишина. Телефон нем как рыба, дверь не скрипит от долгожданного гостя, а в душе зияет прорубь одиночества.
Сижу сейчас у окна, наблюдая за ноябрьским снегопадом. Мысль сверлит: это и есть финал? Неужели родители, отдавшие детям всю любовь, обречены на забвение? Может, хватит ждать милостей от неблагодарных птенцов? В 65 с Николаем стоим на распутье. Впереди туман, но где-то вдалеке мерцает огонёк — наш, собственный. Всю жизнь были последними в очереди на счастье. Разве не заслужили глоток радости? Верю, что да. Хочу научиться дышать полной грудью, пока сердце ещё стучит. Как переплавить боль в надежду? Что посоветуете?
