Мы вас для того и растим
Телефонный звонок мамы будил старую боль. Голос Ирины Петровны гремел, как гром, требуя немедленного внимания.
— Я тебе больше всех дала, значит, и помощь должна быть взаимной. Или ты забыла, кто квартиру оплатил?
Света зажала трубку плечом, мешая ложкой гречку на плите.
— Мам, мы же договорились. В субботу мы с Мишей едем к его родителям в деревню, — она старалась говорить ровно, но голос дрожал.
— А у меня дела сами сделаются? — фыркнула Ирина Петровна. — Грузчики снова пропали, коробки тащи некому. Приезжайте с утра, к обеду управимся, тогда и поедете.
Света опустилась на стул. Каждый раз одно и то же. Мать не просила — она ставила ультиматумы. И аргументы её были железными, будто гири на сердце.
— Мы уже обещали. Они нас редко видят. Не могу же я всё отменить!
— Ах вот как? — голос матери зазвенел. — Значит, я столько вложила в дочь, а она меня кидает?
Света закрыла глаза. Сейчас начнётся…
— Свадьбу помнишь? Кто вам на квартиру дал? Свёкры? Да у них самих денег на ремонт нет, в хрущёвке живут. Без меня ты бы по съёмным мыкалась!
Миша стоял в дверях, скрестив руки. По его лицу было видно — он всё слышал.
— Ты слышал? — прошептала Света.
— Достаточно, — коротко ответил он. — Пусть больше не звонит. Думает, нас купила?
Слова застряли у неё в горле. Каждый раз после таких разговоров квартира будто переставала быть своей. Как будто она жила не у себя, а в арендованной, и хозяйка — её же мать.
Миша вышел на балкон, хлопнув дверью.
Света сидела, сжав виски. Раньше она думала, мама просто заботится. Но теперь понимала — это был не подарок, а кредит. И с каждым требованием Ирина Петровна выбивала проценты.
***
На свадьбе мать блистала. В алом платье, словно не она женила дочь, а сама шла под венец. Шикарный банкет, ведущие, музыканты — всё благодаря ей.
Когда объявили про подарки, Ирина Петровна встала, подняла конверт и громко объявила сумму — так, чтобы слышали все, включая свёкров.
Миша сжал руку Светы под столом. Его родители — Татьяна и Виктор — подарили свой конверт скромно, без цифр.
— Мы не богачи, но дарим от души, — сказал Виктор, краснея. — Счастья вам. Главное — умейте слушать друг друга.
Ирина Петровна в этот момент отвлеклась на разговор с тётей Олей. Для неё важны были только цифры.
Света оглядела кухню. Всё здесь — ремонт, техника, мебель — началось с того конверта. Но теперь она понимала: это был не подарок, а инвестиция.
***
Прошла неделя. Потом ещё одна. Общение с матерью стало вялым. Света иногда хотела позвонить, но останавливала себя.
Миша теперь отказывался говорить с тёщей.
— Если хочешь — ходи сама, — сказал он. — Я не собираюсь выслушивать, что должен «отработать» подарок. У нас не бизнес.
Слова задели, но Света промолчала. Разве он не прав?
Однажды она попыталась поговорить с матерью.
— Мам, мы очень благодарны за помощь, — начала она осторожно. — Но благодарность — это ведь не долг.
Ирина Петровна округлила глаза, будто услышала нечто несусветное.
— Как так? А стакан воды в старости? Дети должны помогать родителям. Мы вас для того и растим.
В груди что-то надорвалось. Эти слова звучали так, будто её растили не из любви, а ради будущей отдачи.
***
Свёкры, всегда доброжелательные, теперь держались холодно. Татьяна разговаривала сухо, Виктор отпускал колкости.
— Квартирка-то у вас благодаря тёще, да? — усмехнулся он однажды за чаем. — Хорошее приданое у Светы. Не то что у нас.
Оказалось, Ирина Петровна на дне рождения Миши сказала подруге:
— Я им квартиру почти целиком оплатила. Свёкры-то нищие. Не мучиться же детям.
Свете было стыдно. Она не говорила этого, но чувствовала вину.
***
Вечером она села напротив Миши.
— Я будто между двух огней, — прошептала она. — Но я всё понимаю.
Он отложил телефон.
— Её помощь разрушает нас. По кирпичику.
Света кивнула.
— Всё. Больше никаких сделок под видом заботы. Если мама хочет общаться — пусть. Но на манипуляции я не поведусь.
Она знала — он её поддержит.
***
Но мать не сдавалась.
— Света, тётя Люба ночью приезжает, забери её с вокзала. Такси в три часа ночи не найдешь.
Опять приказ.
— Мы не сможем. Мише рано вставать.
— Ну конечно, — фыркнула Ирина Петровна. — К свёкрам — по первому зову, а мне надо записываться?
Света стиснула зубы.
— Я не твоя вещь. И Миша — тоже.
На том конце провода повисло молчание.
— Всё с вами ясно, — рявкнула мать и бросила трубку.
***
Через месяц они оформили дарственную на часть квартиры — ту, что оплатили свёкры. Света написала матери:
— Спасибо за помощь, но помощь — не вклад. Мы не в долгу. Четверть квартиры теперь принадлежит Мише. Больше никаких упрёков.
Ответа не было. Сначала это давило, потом стало легче.
***
Три месяца спустя. Дом свёкров в Подмосковье. Старый забор, цветы под окном. Миша с отцом чинили калитку, ворча, но без злости. Татьяна нарезала салат, напевая.
Света смотрела на них и поняла: вот оно. Семья без ценников. Без условий. Здесь можно просто быть.
Миша подошёл, коснулся её руки.
— Пусть у нас меньше денег, — улыбнулся он. — Зато больше покоя.
Она кивнула.
Каждый делает выбор. И она выбрала не рыночные отношения.
