**Дневник. 12 октября.**
Четыре года. Столько мы с мужем и нашей двухлетней дочкой живём в одной квартире с его матерью — Тамарой Степановной. Старая трёшка на окраине Нижнего Новгорода, где стены помнят ещё советские обои. Живём, потому что других вариантов нет. Муж чинит машины в сервисе, я работаю в школьной библиотеке. Зарплаты хватает на памперсы, хлеб и коммуналку. Даже если взять дополнительные часы — на съём жилья не наскребёшь. Поэтому терпим. Изо дня в день.
Я пыталась быть благодарной. Всё-таки Тамара Степановна — не чужая. Да, характер — огонь, но она же бабушка нашей Лизы. И помогает — посидит с ребёнком, если мне в поликлинику нужно. Но чем дальше, тем невыносимее. Как по тонкому льду идёшь — один неверный шаг, и провалишься. Сначала придиралась к мелочам: “Опять ложку не донесла до раковины”, “Крошки на столе оставила”. Потом пошли обвинения: “Ты мой кефир допила?” — хотя я даже не притрагивалась.
Молчала. Но вчера, когда она в десятый раз заныла, что её щи “испарились”, не выдержала. Предложила разделить холодильник. Честно: верхняя полка — её, средняя — наша. Варим себе, она — себе. Никаких претензий. Каждому своё.
Тамара Степановна аж посерела, потом взорвалась:
— Да ты в своём уме?! Я в общежитии с пятью девками жила — и то общего хватало! А вы — семья или коммуналка? Я борщ ставлю, а вы мне: “Нам не надо”? Как Лизе объяснить, что яблоко на полке — бабушкино, и брать нельзя? Какая чушь! В моей квартире такого не будет!
И ведь правда — её квартира. Напоминает об этом каждый день. Повесила новую занавеску — крик: “Это мои стены!”. Переставила вазу — “Здесь решаю я”.
Но есть и другое. Она знает, в каком магазине курица дешевле, где творог за полцены, а когда везут подгнившие овощи со скидкой. Носится по рынкам, как шпион на задании, и тащит домой пакеты за копейки. У меня на такое ни времени, ни сил. Беру что подороже, но рядом. А она — как охотник: выследит, подождёт — и возьмёт. Вот только потом: “Я горбачусь, а вы не цените!”
Говорила с мужем. Умоляла: давай хоть каморку снимем, хоть в Подновье. Лишь бы отдельно. Но он упирается: “Не потянем. Мать одна не справится. Обидится…”. Боится её обидеть. А то, что я каждый день как на иголках, его не волнует.
Свекровь твердит, что ужин вместе — это традиция. Но у нас после таких ужинов — неделя молчания и хлопанья дверьми. Мечтаю просто сесть и поесть без комментариев: “Это я на завтра оставила!” или “Опять крошки разбросала!”
Устала. Но выхода нет. Застряли между поколениями, между нищетой и вечным “потерпи”. Хочу уехать. Хочу жить, а не дышать на ладан. Но пока — только ждать. Ждать, когда Лиза подрастёт, когда муж найдёт смелость, когда скопим хотя бы на съёмную конуру…
А когда открываю холодильник, слышу не скрип петель. Слышу её голос: “Здесь всё будет по-моему!”.
**Вывод:** Терпение — не всегда добродетель. Иногда это просто ловушка, из которой не выбраться.