Сквозь туман воспоминаний я слышу, как давнымдавно в Москве, в нашей скромной квартире, разгорелась маленькая, но яркая ссора.
Мы считаем, что сладкое тебе вредит, сказала золовка, отнимая с стола торт, который я испекла к своему дню рождения.
Лада, ты снова в моей кастрюле готовишь? ворвалась Светлана, не стучась в дверь, я же просила не трогать мои вещи!
Света, это не твоя кастрюля, я мешала крем, стараясь не оборачиваться. Эта кастрюля подарок свекрови к новоселью.
Не правду! Это моя, я её узнаю! Мама мне такую же дарила!
Тогда у нас одинаковые. Твоя же у тебя дома.
Света подошла ближе, схватила кастрюлю за ручку.
Отдай её сейчас!
Света, остановись! Я мешаю крем, он свернётся, если я сейчас перестану!
Мне всё равно! Ты всё время берёшь чужое, а потом притворяешься, что это твоё!
Я глубоко вдохнула, выключила плиту и отошла от кастрюли.
Забирай. Только крем теперь испорчен.
Света, будто победительница, подняла кастрюлю, посмотрела на дно, нахмурилась.
Здесь царапина, не такая как у моей Ладно, может, и твоя. Но в следующий раз спрашивай, прежде чем брать мои вещи!
Она развернулась и ушла, хлопнув дверью. Я осталась посреди кухни, глядя на испорченный крем, чувствуя, как подступают слёзы. Завтра должен был быть мой тридцать пятый день рождения. Я хотела скромно отпраздновать, пригласив семью, а теперь крем и настроение испорчены.
Вечером пришёл Павел, мой муж, с работы. Он нашёл меня за новой порцией крема.
Зайка, ты опять готовишь? поцеловал меня в макушку. Уже поздно.
Света испортила крем, пришлось начинать заново.
Сестра опять пришла? нахмурился он. Ладно, скажи ей звонить перед визитом!
Я просила, но она не слушает.
Тогда я скажу.
Не надо, я мешала крем, не глядя на него. Хуже будет. Она обидится, скажет, что я тебя против неё настраиваю.
Павел вздохнул и сел.
Слушай, а завтра точно всех пригласим? Может, отметим вдвоём, тихо?
Паш, я уже всем сказала. Мама придёт, твоя мама, Света с Игорем
Вот именно, Света придёт и опять чтонибудь устроит.
Не устроит, это же мой день рождения.
В его глазах я увидела сомнение и поняла, что он прав: Света всё время чтото «выкидывает».
Мы познакомились на работе в бухгалтерии, он пришёл сдавать документы, мы разговорились, он пригласил меня в кино, а через полгода уже были женаты. Павел оказался добрым, заботливым, трудолюбивым. Свекровь, Анастасия Петровна, приняла меня тепло и подарила фарфоровый сервиз.
Света, сестра Павла, была совсем иной. Старше брата на три года, замужем за Игорем, без детей, работала завучем в школе, всегда строга, как учитель. С первой встречи она осмотрела меня от головы до ног и сказала:
Выбирай, Павлуша, главное, чтоб хозяйка была хорошая.
С тех пор она постоянно проверяла: без предупреждения заглядывала в шкаф, проводила пальцем по полкам, советовала, как готовить, убирать, как одеваться. Сначала я терпела, потом начала отвечать, а она только обижалась, жаловалась маме, а мама звонила Павлу, тот просил меня быть терпимее.
Она ведь старше, опытнее, хочет помочь, говорил он.
Она хочет контролировать! возражала я.
Не драматизируй, Света просто активна, отвечал он.
Торт получился красивым, трёхслойным, со сливками и ягодами. Я поставила его в холодильник и лёгла спать с чувством выполненного долга.
Утром позвонила Анастасия Петровна.
Ладушка, с днём рождения! Здоровья и счастья!
Спасибо, мамочка.
Мы с Павлом думали, может, не стоит печь торт? У тебя же фигура лишнее тебе ни к чему.
Я сжала телефон.
Я уже испекла.
Ой, зря. Мы его не будем есть, Света принесёт фрукты.
Это мой день рождения, я хочу торт.
Ешь, конечно, мы о тебе заботимся.
Она повесила трубку, и в груди закипела обида.
Не обращай внимания, обнял меня Павел. Мама просто переживает, ты вроде бы немного поправилась.
Я вырвалась из объятий.
Я поправилась на два килограмма! И это не их дело!
Ты же знаешь маму, она всегда так. Не будем ссориться в твой день.
Я молчала, потому что так было привычно: молчать, улыбаться, терпеть.
К пяти вечера начали приходить гости. Первой пришла моя мать, Валентина Петровна, с букетом гвоздик и коробкой конфет.
Доченька, с днём рождения! поцеловала меня. Как ты?
Нормально, мам, обняла её, слегка расслабившись.
Ты бледная, не заболела?
Нет, просто устала, готовила много.
Затем зашли Анастасия Петровна и Света с Игорем. Свекровь сразу отложила компот, начала осматривать стол.
Лада, зачем столько салатов? Мы их не съедим!
Мам, не придирайся, сказал Павел, ставя графин с компотом.
Я констатирую факт: вот этот салат уже заветрился, надо было плёнкой накрыть.
Я молча накрыла салат. Света попробовала винегрет и сказала, что слишком много уксуса. Игорь положил ей руку на плечо, предложив просто посидеть и отметить день.
Раздавали подарки: мама подарила шаль, Анастасия Петровна набор полотенец, Света с Игорем книгу о правильном питании.
Лада, почитай, будет полезно, протянула Света.
Я взяла книгу и отложила её.
Позже я пошла за тортом, вынесла его на поднос, поставила на стол. Торт стоял высоким, со свечами, которые Павел успел воткнуть.
Ого, какая красота! восхитилась мама.
Загадай желание! улыбнулся Павел.
Я собиралась задуть свечи, когда Света подошла, взяла поднос и, как будто ничего особенного, отнесла торт обратно на кухню.
Мы решили, что тебе вредно сладкое, сказала она спокойно.
Я стояла с протянутыми руками, не веря происходящему, а за столом повисла гнетущая тишина.
Света, что ты делаешь?! вскочил Павел.
То, что нужно, вернулась она без торта. Лада набрала вес, ей нельзя сладкое. Мы с мамой обсудили, решили убрать всё вредное.
Это же её день рождения! возмущался Павел.
Именно поэтому убираем, вмешалась Анастасия Петровна. Мы о тебе заботимся.
Я вскинула голос.
Верните торт!
Нет, сказала мама, ты поправилась, надо следить за питанием.
Я поправилась на два килограмма!
На четыре, поправила Света. Я видела, как твоя юбка треснула по швам.
Юбка старая!
Юбка нормальная, а ты уже не нормальная. добавила Анастасия Петровна. Павлику такая жена не нужна.
Павел ударил кулаком по столу.
Прекрати! крикнул он.
Света отвечала, что говорит правду, а Павел лишь краснел, не зная, что сказать. Я взглянула на него, и сердце сжалось: он обсуждал меня со своей сестрой.
Всё ясно, тихо сказала я.
Не драматизируй, протянула Анастасия Петровна. Мы из лучших побуждений.
Вы испортили мой день рождения, прошла я к двери, вышла в спальню, упала на кровать, не плакала, а просто сидела в пустоте.
Сквозь стену доносились голоса: Павел, Света, Игорь. Затем хрустнула входная дверь, и воцарилась тишина.
Лада, открой, позвал Павел.
Уходи.
Пожалуйста, давай поговорим.
Мне нечего с тобой говорить.
Я не хотел тебя обидеть, начал он. Не думал, что сестра сделает так.
Но ты обсуждал меня, говорил, что я плохо выгляжу.
Я не говорил, что плохо! Я сказал, что ты устала, стала грустнее.
А Света решила, что я располстела.
Она всё посвоему трактует!
Я открыла дверь, посмотрела на мужа.
Павел, я устала. Устала от твоей семьи, от их «забот», от постоянного контроля. Я не могу так дальше.
Что ты хочешь?
Либо ты ставишь границы, либо я ухожу.
Он побледнел.
Ты серьёзно?
Абсолютно. Я не могу жить, где мне указывают, что есть, что надевать, как выглядеть. Это мой день, мой торт, и никому не позволено отнимать его.
Хорошо, поговорю с мамой и сестрой, объясню, что так нельзя.
Ты уже тысячу раз объяснял, толку ноль.
Что мне делать?
Выбирать. Или я, или они.
Он стоял, растерянный, не зная, что ответить. Я закрыла дверь, легла на кровать, устав от бесконечной борьбы за право быть собой.
Вспомнила, как в первый год брака Света пришла учить меня гладить рубашки Павла. Я глядела на рубашки с пятнадцати лет, помогала маме, знала всё. Света настаивала, забрала утюг, показывала «правильный» способ, а я молчала. Затем она учила меня варить борщ, накрывать на стол, выбирать шторы. Я всегда молчала, потому что Павел просил не ссориться, а мать обижалась.
Но в этот раз торт стал последней каплей. Я испекла его всю ночь, вложив душу, чтобы радовать себя и близких, а Света отняла праздник, как будто имела право распоряжаться чужой жизнью.
Я встала, подошла к кухне, где Павел сидел за столом, а мама тоже была.
Доченька, обняла меня мама. Прости их, они не хотели тебя обидеть.
Мам, они испортили мой праздник.
Я знаю, но Павел хороший, он тебя любит. Потерпи.
Я терплю пять лет. Хватит.
Я открыла холодильник, увидела торт на полке, нетронутый. Света убрала его, но не выбросила планировала увезти домой.
Мам, пойдем со мной, взяла я торт.
Куда?
К тебе, будем есть вдвоём.
Лада, но муж
Пусть сидит, подумает.
Мама кивнула, и мы упаковали торт, вышли из квартиры. Павел смотрел вслед, но не остановился. Я не обернулась.
У мамы на кухне мы разрезали торт, налили чай.
Вкусный, сказала она. Очень вкусный.
Спасибо.
Лада, ты серьёзно думаешь уйти?
Не знаю, мам. Просто устала бороться.
Понимаю. Павел хороший, но его семья специфическая.
Именно. Он ничего не меняет.
Тогда придётся менять тебе, или уходить.
Я кивнула, понимая, что выбора нет.
Поздно вечером я вернулась домой. Павел сидел на диване у окна.
Лада, прости меня, сказал он, когда я вошла. Я был неправ, не должен был обсуждать тебя со Светой, и должен был её остановить.
Да.
Я поговорил с ней и с мамой, сказал, что так не будет.
И как они отреагировали?
Обиделись, сказали, что я их предаю ради тебя.
Конечно, ты же должен быть на их стороне.
Нет, встал он, подошёл, я на твоей стороне. Ты моя семья, главная. Я выбираю тебя.
Я посмотрела в его глаза, в которых впервые увидела решимость.
Если ты говоришь это лишь чтобы я осталась, а потом всё вернётся, как прежде
Не вернётся. Клянусь. Я понял, что могу тебя потерять, и это страшнее любой маминой обиды.
Я прижалась к нему, надеясь, что всё изменится.
Прошла неделя. Света звонила каждый день, требовала извинений, возвращения всё как было. Он отказывался. Анастасия Петровна плакала в трубку, жаловалась, что я неблагодарна. Павел держался.
И вдруг Света пришла к нам домой без звонка. На этот раз я встретила её в дверях.
Света, если пришла спорить, уходи.
Я пришла поговорить.
С Ладой?
Да.
Павел посмотрел на меня, я кивнула, и мы прошли в кухню.
Лада, я хочу извиниться, села Света, руки на коленях. Я была неправа, не должна была забирать твой торт.
ДаИ когда мы все вместе, без обид и притязаний, поднимали бокалы за мир в семье, я наконец поняла, что истинное счастье это умение прощать и идти вперёд.
