Мы вернулись в бабушкин дом… а там уже жили чужие люди.
Бывают утра, когда просыпаешься с необъяснимой тоской — будто тебя что-то тянет назад, в прошлое. Лежал я в постели, вспотевший, хотя в нашей московской квартире даже зимой духота редкость. Приснилась мне бабушка. Аграфена Петровна, с которой я каждое лето гостил в деревне под Серпуховом. Сидела она на лавочке возле печки, тепло от которой пробирало до костей, смотрела на меня грустно и спрашивала:
— Что ж ты, внучок, совсем забыл старуху? Ни разу не навестил…
Проснулся с комом в горле. Чувство вины будто придавило. Повернулся к жене, лежавшей рядом, и твёрдо сказал:
— Люба, сегодня едем в деревню. К бабушке. На могилку.
Она удивилась, конечно — за окном снег валил, дорога дальняя. Но спорить не стала. Собрались быстро: термос, бутерброды, плед — и в путь. Добирались почти пять часов — скользко, ветер, но я горел желанием, и остановить меня было невозможно.
Кладбище отыскали с трудом — тропинки замело. Бабушкина меогила оказалась под сломанной веткой старой берёзы. Мы с Людмилой почти час разгребали снег, поправляли оградку, ставили свечку. Я мысленно попрощался… и вдруг подумал:
— А давай заедем к дому? Посмотрим, как он там. Всё-таки бабушка оставила его нам.
Жена кивнула. Мы не были там года два. Ожидал увидеть заросший двор, заколоченные окна и тишину. Но то, что открылось перед нами, повергло в шок: в окнах горел свет, из трубы шёл дым, к крыльцу вела протоптанная дорожка. Я резко затормозил.
— Кто это тут?.. — прошептала Люда.
Мы переглянулись, вышли и подошли к двери. Постучал. Через мгновение дверь открыла молодая женщина, а за её спиной маячила девочка лет пяти.
— Здравствуйте! — звонко крикнула малышка.
Мы автоматически ответили. Женщина, представившись Ольгой, засуетилась, извиняясь, и пригласила нас войти.
В доме было тепло, как в детстве. Даже запах дров — точь-в-точь как раньше. Сели за стол, Ольга налила чай, поставила варенье и начала рассказывать. Год назад её муж погиб на стройке. Квартира, за которую они бились годами, осталась ей, но с ребёнком одной тянуть выплаты стало невмоготу. Решила перебраться к тётке в деревню, но та уже жила с новым мужем и не смогла их приютить. Посоветовала поискать пустующий дом.
— Таких тут полно, — вздохнула Ольга. — Тётка и сказала про ваш: крепкий, уютный, а хозяева, мол, хорошие люди. Может, договоритесь как-нибудь…
Она сдала квартиру и переехала сюда. Год жила, сад сажала, за домом следила. Говорила так искренне, что я не знал — сердиться или проникнуться.
Глянул на Людмилу. Она молча пила чай, но по взгляду понял — думает то же, что и я.
— Ольга, — сказал я, — да оставайтесь. Только если мы когда-нибудь приедем — пустите переночевать?
Она аж всплеснула руками, глаза заблестели:
— Конечно! В любое время, милости просим!
Девочка, услышав это, улыбнулась и спросила:
— А когда вы приедете?
Я присел перед ней, глянул в её ясные глазёнки и ответил:
— А ты нас позовёшь?
Она задумалась, потом радостно выпалила:
— Летом! Когда ягодки поспеют!
— Договорились, — рассмеялась Люда.
Когда уезжали, на душе было легко, будто камень сбросил. Чувствовал, будто бабушка где-то здесь, смотрит и одобряет. А ночью она снова приснилась — шли мы с ней по лесной тропке, она что-то говорила тихо, но, проснувшись, я не смог вспомнить слов. Только её улыбку — такую же тёплую, как в детстве. Наверное, она была довольна. И тем, что я пришёл, и тем, что её дом теперь согревает новую семью — Ольгу и маленькую Полинку.
С тех пор верю — сны не просто так.
