Мы вас для того и растим
— Я вам больше всех дала, значит, и помощи должна получать больше. Или ты забыла про квартиру?
Голос матери в телефоне звучал как ледяный ветер, скребущий по нервам. Анна прижала трубку плечом, одной рукой придерживая кастрюлю с борщом, другой — мешая ложкой, чтобы не пригорело.
— Мам, мы же уже договорились. В субботу мы с Сергеем едем к его родителям в Подмосковье, — Анна сжала зубы, чтобы голос не дрогнул. — Обещали помочь с картошкой. У них там дел невпроворот.
— А у меня, значит, всё само перетаскается? — язвительно протянула Галина. — Грузчик опять в запой ушёл. Коробки с нового склада надо разгрузить. Выручай. Утром приедете — к обеду управимся. Потом и на картошку успеете.
Анна опустилась на табурет, чувствуя, как в визках пульсирует кровь. Эти разговоры были как заезженная пластинка. Мать никогда не просила — она ставила ультиматумы. И аргументы у неё были тяжёлыми, как гири, пропитанные запахом долга. Не помощи, а именно долга.
— Мам, мы уже дали слово. Они и так редко нас видят. Не могу же я взять и всё отменить, — повторила Анна, хотя знала — бесполезно.
— Ах вот как? — Галина повысила голос. — Значит, я столько вложила в свою дочь, а она теперь мне в спину нож суёт?
Анна закрыла глаза. Начиналось…
— Свадьбу вашу помнишь? Кто вам на квартиру деньги дал? Свёкор? Да он себе-то на балкон новую дверь собраться не может, в хрущёвке живут. Если бы не я, ты бы по съёмным углам моталась.
Сергей слышал всё из комнаты. Ну, почти всё. Остальное читал по спине жены — она напряглась, будто под тяжестью невидимого груза. Он уже стоял в дверях кухни, скрестив руки. Анна почувствовала его взгляд, резко закончила разговор и обернулась.
— Всё слышал? — шёпотом спросила она.
— Достаточно, — коротко бросил он. — Пусть больше не звонит. Она что, думает, нас купила?
Анна хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Она понимала Сергея. Каждый раз, когда мать «напоминала» о своей помощи, Анне казалось, будто она живёт не в своей квартире, а в арендованной. И хозяйка здесь — Галина.
Сергей вышел на балкон, хлопнув дверью так, что дрогнули стаканы в шкафу.
Анна сидела, сжав виски. Раньше она думала, что мать просто хочет ей лучшей жизни. Но теперь в этом мёде плавали осколки стекла.
На свадьбе Галина была королевой. Я пришла в алом платье, будто не дочь выходила замуж, а она сама собиралась под венец. Шведский стол, гармонист, тамада… Всё за её счёт.
Когда начали дарить подарки, мать встала, высоко подняла конверт и объявила на весь зал:
— Дорогие дети, это ваш старт. Вот вам от меня…
И назвала сумму. Громко. Чтобы слышали все, включая свёкра с тёщей.
Анна почувствовала, как Сергей сжал её руку под столом. Его родители — Нина и Иван — подали конверт позже, тихо, без цифр, но с тёплым взглядом.
— Мы небогаты, но дарим от сердца, — покраснел Иван. — Живите дружно. Главное — умейте слушать друг друга.
Галина в этот момент о чём-то оживлённо шепталась с тётей Людой. Слова прошли мимо.
Анна оглядела кухню — бледные обои, мультиварка, чайный сервиз «Гжель». Всё здесь началось с того конверта. Ремонт, мебель, быт.
Она думала, это подарок. Но теперь понимала — это был аванс. И с каждой просьбой мать вытягивала проценты.
Прошёл месяц. Они общались вяло, только если звонила Галина. Анна иногда брала телефон, но тут же откладывала. Нет, она не злилась. Просто боялась нового витка упрёков.
Сергей теперь совсем отказывался говорить с тёщей.
— Хочешь — ходи сама, — сказал он. — Я не буду выслушивать, что должен «вернуть» её подарки. В моей семье не торгуют добром.
Эти слова резали, но Анна промолчала. Разве он не прав?
Однажды она набралась смелости и попыталась поговорить.
— Мам, мы ценим твою помощь, — начала осторожно Анна. — Но благодарность — это не долговая расписка.
Галина округлила глаза, будто услышала нечто невообразимое.
— Как так? А про отдачу ты не слышала? Про стакан воды в старости? Дети должны. Мы вас для того и растим.
В груди у Анны что-то оборвалось. Казалось, она ждала этого, но формулировка ударила как молотом.
Ей вспомнилось, когда они выбирали квартиру. Она и Сергей сутками сидели на «Циане», искали варианты. Нашли однёшку в Люберцах — скромно, но уютно. Вписывались в бюджет.
Галина, узнав, предложила добавить денег на двушку.
— Что вы там, как селёдки в бочке? А дети потом? Я помогу — потом спасибо скажете.
— Нам и так сойдёт, — твёрдо сказал Сергей. — Хотим своим трудом.
Анна тогда посмеялась:
— Сереж, ты смотришь на маму, будто она ростовщик. Мы ж не в ломбарде.
Галина скривилась, но сдалась:
— Ну, как знаете. Хотела как лучше.
Сейчас Анна была благодарна мужу. Иначе их «долг» вырос бы вдвое.
Даже свёкры, всегда доброжелательные, стали холоднее. Нина говорила с невесткой сухо, Иван отпускал колкости:
— Слышали, квартира-то у вас благодаря тёще? — усмехнулся он за чаем. — Хорошее приданое у нашей Анютки. Не то что у нас.
Анна не поняла, откуда ветер дует. Оказалось, на юбилее Сергея Галина, болтая с кумой, брякнула:
— Я им всю квартиру оплатила. Свёкры-то еле-еле на хлеб зарабатывают.
Слова дошли. Ивану и Нине было вдвойне обидно — они внесли четверть стоимости.
Анна не знала, что делать. Вроде и не она виновата, а стыдно жгло.
Тем же вечером она села напротив Сергея. Он листал новости, а она копила смелость.
— Слушай, я… будто меж двух огней. Но я же не слепая. Я всё вижу.
Сергей отложил телефон.
Она сделала глубокий вдох и тихо добавила: “Хватит — мы больше не будем платить за её доброту”.
