В день нашей годовщины ребёнок моей подруги назвал моего мужа «папой» — и мой мир рухнул.
Фужер выскользнул из моей руки, разбившись о мраморный пол, осколки отражали правду, с которой я жила три года, не подозревая. Я застыла в дверях, глядя, как мой муж семи лет встаёт на колени перед рыдающей малышкой моей лучшей подруги. Следующие слова ребёнка уничтожили всё, во что я верила о браке, жизни и людях, которым доверяла больше всех.
«Папа, мы пойдём домой?» — прошептала крохотная Алиса, обвивая ручками шею моего мужа с такой уверенностью, будто он каждый вечер читал ей сказки на ночь. В комнате повисла тишина. Двадцать гостей уставились.
Катя, моя подруга, побледнела. А Сергей — мой муж, моя опора — выглядел так, будто увидел призрак. Но сердце, которое остановилось в тот момент, было моим.
***
Ещё три часа назад я была счастлива.
Юбилей — семь лет — мы отмечали идеально. Белые розы на каждом столе, джаз, наполняющий дом, и дорогие друзья, собравшиеся праздновать нашу, как я думала, нерушимую любовь. На мне было изумрудное платье, в котором, по словам Сергея, особенно ярко сияли мои глаза.
Причёска безупречная, я чувствовала себя королевой. Даже спустя столько лет сердце замирало, когда он ловил мой взгляд через всю комнату. «Ты ослепительна», — прошептала сестра Аня, помогая расставить десерты. «Вы с Серёжей будто только поженились». Я улыбнулась: «Я самая счастливая женщина на свете».
Как же я ошибалась.
Сергей блистал в роли идеального хозяина — обаятельный, галантный, подливая гостям шампанское. Успешный архитектор с тёплым взглядом, он нравился всем, особенно мне. «Речь! Речь!» — крикнул его партнёр по бизнесу, поднимая бокал. Сергей рассмеялся, притянул меня к себе.
«Ну ладно, — прочистил он горло, и зал затих. — Семь лет назад я женился на своей лучшей подруге, своей душе, своём всём. Таня, ты делаешь каждый день светлее, просто существуя». Гости захлопали, он поцеловал меня в щёку, а у меня на глаза навернулись слёзы.
«Ещё семь лет — и семьдесят после!» Бокалы звенели, раздавались тосты. Я прижалась к нему, вдыхая его парфюм, чувствуя себя любимой, защищённой, цельной.
***
Тут подошла Катя с Алисой на руках. Выглядела уставшей. Моя подруга со школы растила дочь одна — её парень исчез ещё во время беременности. Я всегда помогала: сидела с ребёнком, приносила продукты, была рядом. «Потрясающий вечер», — тихо сказала она, покачивая Алису. «Ты превзошла себя».
«Хотелось, чтобы было идеально», — улыбнулась я, дотронувшись до подбородка малышки. Та засмеялась, прижавшись к маме. «Мама, я хочу спать», — пробормотала она.
«Скоро пойдём», — прошептала Катя. «Пусть поспит в гостевой», — предложила я. «Ты уверена?» — замялась она. «Не глупи. Алиса здесь всегда желанный гость».
Когда они поднялись, меня пронзило знакомое чувство — тоска по собственному ребёнку.
Мы с Сергеем пытались два года. Врачи говорили — всё в порядке, нужно время. Но глядя, как Катя обнимает дочь, я чувствовала, как во мне закипает что-то тяжёлое.
***
Вечер шёл своим чередом. Друзья рассказывали смешные истории, родители показывали мои детские фото, а свекровь произнесла трогательный тост о том, как я осчастливила её сына. К десяти начался исход гостей. Я заворачивала оставшийся торт, когда сверху раздался плач.
Наверное, Алиса испугалась в незнакомой комнате. «Я схожу», — сказал Сергей, уже поднимаясь по лестнице. Я продолжала убирать, ещё не зная, что через мгновение моя жизнь рассыплется.
Потом шаги — его тяжёлые, её маленькие. Решив, что Катя хочет попрощаться, я вышла в зал.
И тут всё рухнуло. Алиса, всхлипывая, цеплялась за Сергея, тянулась к нему, будто он её единственная надежда. «Папа, мы пойдём домой?» — простонала она.
Не «дядя Серёжа». Не «мамин друг». Папа.
Комната заледенела. Все обернулись. Бокал выпал из моей руки, разбившись о пол. Я даже не почувствовала, как осколки режут ноги — лишь острое жжение предательства. Сергей побледнел. Катя казалась на грани обморока. В наступившей тишине плач Алисы звенел, как сирена.
«Таня…» — начал Сергей дрожащим голосом. Но в ушах у меня стоял только рёв. Алисе три. Три года. Мы с Сергеем пытались зачать два. Она появилась четыре года назад — когда он вдруг стал «задерживаться на работе», «уставать», «думать о жизни». Оказывается, он не думал — он изменял с моей лучшей подругой.
«Вон», — прошептала я.
«Таня, дай объяснить…»
«ВОН!» — закричала я, хрипя от ярости. «Все, вон из моего дома!» Гости засуетились. Сестра Аня шагнула ко мне, но я резко подняла руку: «Только не ты».
Сергей колебался. Катя дёрнула его за рукав. «Нам надо идти». И они ушли — мой муж, моя подруга и ребёнок, который должен был быть моим.
Я осталась одна среди осколков праздника, и в груди поселилось что-то холодное и тяжёлое.
Они думали, смогут врать вечно — жить своей маленькой ложью, пока я играю роль идеальной жены. Они ошиблись. Подметая осколки, я уже не плакала — я планировала. Они попытались сломать меня. Теперь заплатят.
***
Дом опустел. Я сидела среди пустых бокалов и смятых салфеток, снова и снова прокручивая в голове голос Алисы.
На телефоне — три года фото: праздники, пикники, дни рождения. Алиса — на каждом. И Сергей. На её втором Дне рождении он трогательно обнял Катю. Помогал задувать свечи, будто делал это всегда. Как я не видела?
Завибрировал телефон: «Позволь вернуться. Надо поговорить».
«Не надо. Мне нужно время», — ответила я. Ещё сообщение: «Люблю тебя. Не отказывайся от нас». Я чуть не рассмеялась. Он любил меня, пока строИ когда через год я случайно встретила их в парке — Сергея, Катю и Алису, теперь живущих в тесной однушке на окраине, — я просто прошла мимо, даже не замедлив шага.
