Вот история, пересказанная по-нашему, по-русски…
— Мам, ты совсем рехнулась?!
Слова дочери ударили Лиду, как нож под ребро. Больно. Она молча продолжала чистить картошку, сжимая нож так, что костяшки побелели.
— На нас уже пальцем тычут, мать загуляла! Ну ладно бы отец — он мужик, а ты-то?! Женщина! Хранительница очага! Тебе не стыдно?
Слёзы капали на руки, но дочь не унималась.
Константин, муж Лиды, сидел ссутулившись, нижняя губа надута.
— У нас отец болен, ты что творишь?! Ему уход нужен! — Костя всхлипнул. — Разве так делают?! Он тебе всю молодость отдал, ребёнка вырастили, а теперь что? Как только заболел — хвостом закрутила?!
— А как надо? — спросила Лида.
— Да ты издеваешься?! — взорвалась Таня. — Папа, она издевается!
— Танюш, будто я тебе не мать, а враг… Ой, как за отца переживаешь…
— Мама! Что ты несешь?! Я сейчас бабушке позвоню, пусть с тобой разбирается! Позорище!
— Представляешь, — фыркнула Таня, повернувшись к отцу, — я из универа иду, а они по аллее под ручку… Он ей стихи читает, наверное, сам сочинил, да, мама? Про любовь, поди?
— Злая ты, Таня… Молодая.
— Ни капли раскаяния! Всё, звоню бабушкам, пусть приходят!
Лида молча распрямилась, разгладила платье, стряхнула невидимые пылинки.
— Ладно, дорогие… Пойду я.
— Куда, Лидка?
— Ухожу.
— Как уходишь?! А я?!
Таня в этот момент что-то кричала в телефон.
— Та-ань! — завопил Костя, будто по покойнику. — Таню-у-уша…
— Что?! Пап, спина?! Где болит?!
— Ой… ой… Тань… она… уходит…
— Куда уходит?! Мама, ты чего выдумала?! В твои-то годы?!
Лида усмехнулась. Аккуратно складывала вещи в чемодан.
Когда-то уже собиралась уйти, но Костя заболел — хондроз скрутил, орал, как раненый зверь…
— Лида… у меня, наверное, грыжа…
— На МРТ же ничего не показало.
— Ой, да что они там видят! Врачи специально сначала не говорят!
— Зачем?
— Чтоб денег побольше содрать! У Петровича с работы так же было… мази, таблетки, а потом — бац! Грыжа! Да ещё сОна закрыла чемодан с лёгким щелчком и наконец-то сделала шаг в свою новую жизнь.
