Доверчивый муж и склянка с ядом
— Приехали, мама, — открыл дверь машины Лазарь.
Арина вышла и подняла глаза к окнам своей квартиры. Вздохнула.
— Что, мам, опять плохо?
— Да нет, сынок. — Она посмотрела в глаза сыну. В них читалась неподдельная тревога. — Всю жизнь здесь прожила. Сначала с родителями, потом с Дмитрием. Сюда тебя из роддома принесла. Ты такой ладный был. — Помолчала. — Помнишь, как обои клеили после ремонта? А теперь… — Она снова взглянула на окна.
Сколько раз стояла у кухонного окна, высматривая Дмитрия в сумерках. Как только замечала его во дворе, тут же подогревала ужин. Всегда оставляла под чайником горящую конфорку. Муж любил обжигающе горячий чай, только с колотым сахаром. С вареньем или конфетами не признавал — деревенская привычка.
— Пошли, мам, — вывел её из воспоминаний сын, коснувшись руки. — Лида, наверное, заждалась.
— Лида… — прошептала Арина. — Ни разу ко мне не зашла. Ждала, когда умру?
— Хватит, мам, — резко оборвал он.
Они поднялись на третий этаж старого дома в центре Москвы. Лазарь открыл массивную дверь, на которой ещё виднелись следы от винтов и таблички с именем её отца: «Марк Израилевич Рабинович. Академик».
Невестка выглянула из комнаты, фыркнула и скрылась.
— Проходи, мам, сейчас чай сделаю, с лимоном, как ты любишь, — сказал Лазарь.
Арина зашла в маленькую комнату, которая когда-то была детской, потом сыновним убежищем, а ещё раньше — её девичьей обителью. Опустилась на потертый диван, откинула голову и закрыла глаза.
«Что теперь будет?» — подумала она.
***
Арина вышла замуж поздно. Отец-академик видел в дочери продолжательницу династии, мечтал, чтобы она посвятила себя науке. За ней ухаживали многие. «Не спеши, дочка. Им фамилия отца нужна, а не ты», — предупреждала мать.
Но в тридцать она сама влюбилась в неловкого аспиранта. Отец души в нём не чаял, пророчил блестящую карьеру. Потому, наверное, и согласился на брак. Через год отец ушёл на покой, передав кафедру зятю. Они с матерью перебрались в Подмосковье, оставив квартиру молодым.
С Дмитрием жили счастливо, только детей не было. Арина уже отчаялась, когда наконец забеременела. Как они радовались! После рождения Лазаря о науке пришлось забыть. Да и Дмитрий хотел, чтобы она растила сына.
Сам он сутками пропадал на кафедре. Писал диссертации, книги. Завистники не дремали. Когда Лазарь, названный в честь деда, учился в шестом классе, Дмитрий умер от инфаркта. Не вынес травли коллег, обзывавших его выскочкой и карьеристом, пробившимся через женитьбу. Не смог пережить — умер.
Арина осталась одна. На кафедру не вернулась — что за учёный из неё теперь? Всё забыла. Продала подмосковный дом родителей. Денег хватало. Потом Лазарь окончил институт, устроился на работу.
Когда сын привёл домой Лиду, Арина сразу поняла — дело серьёзное. Отговаривать бесполезно. Сын был очарован красавицей. Материнское сердце чуяло недоброе. Расспрашивала: откуда она? кто родители? Лида отвечала уклончиво. Влюблённый сын просил не мучить невесту.
Не понравилось Арине, что на свадьбу не явился ни один родственник невестки.
— У неё сложные отношения с матерью, а отец тяжело болен, — оправдывал её Лазарь.
Арина смирилась. Главное — сын счастлив. Она полюбит невестку, перетерпит.
Семья увеличилась, но Лида морщилась: «Пироги не ем, фигуру берегу». Почти ничего не ела.
— Для кого же я готовлю? — возмущалась Арина.
— Мам, не приставай, — заступался сын, но и сам всё чаще ужинал в кафе.
Лида вроде работала. Уходила утром, к обеду возвращалась — с новыми сумками, свежей причёской.
Раньше они с сыном подолгу беседовали. Он делился планами, советовался. Теперь сидел с женой в комнате, не выходил.
— Радуйся, квартиру не требуют разменять, — утешала подруга.
Арина хваталась за сердце. Не хотелось терять просторную квартиру в центре, где жили поколения её семьи. Но кто знает, вдруг Лида внушит Лазарю, и он пойдёт против матери?
Потом сын обрадовал: Лида беременна. Арина успокоилась. Будет внук — понадобится её помощь. Переселилась в маленькую комнату, уступив молодым большую.
С тех пор её стало клонить в сон даже днём. Просыпалась с тяжёлой головой, будто налитой свинцом. Забывала всё.
Искала телефонную книжку — оказывалась она на видном месте. Очки находила в холодильнике. «Неужели сама положила?» Сыну боялась признаться.
С переселением в маленькую комнату будто и главенство утратила. Из неё теперь редко выходила — либо спала, либо дремала. Дойти до туалета стало проблемой — ноги не слушались. Стыдилась: ведь не старуха ещё.
Однажды проснулась ночью — у кровати стояла тень. Показалось — Дмитрий. Раздался смех Лиды — Арина вздрогнула.
Утром сыну Лида рассказала, что свекровь Николаевну приняла за покойного мужа, чуть ли не в туалете обмочилась. Совсем, дескать, тронулась.
Арина пыталась объяснить, но язык не слушался. Лазарь вызвал «скорую».
В больнице обследовали — ничего не нашли. Через день она пришла в себя, говорила ясно. Причины головокружений и слабости не обнаружили. Подержали неделю, выписали.
***
— Мам, чай принёс, — услышала она и открыла глаза.
Лазарь стоял с чашкой и печеньем.
— Спасибо, сынок, — улыбнулась она.
Выпила — и снова накатила слабость. «Устала после больницы», — подумала, закрывая глаза.
Проснулась затемно. В квартире тихо. Голова тяжёлая, во рту сухо. Добрела до кухни, выпила молока с хлебом — полегчало. Вернулась и снова уснула.
Утром зашла на кухню — Лида заваривала чай. Пригласила к столу.
— Вам на работу не надо? — спросила Арина.
— К врачу зап— На учёт встаю, — ответила та, и Арина вдруг заметила, как руки невестки дрогнули, когда та прятала в карман халата небольшой пузырёк.
