Найдя у отца среди бумаг завещание, я, Алёна, обнаружила, что он оставил всё чужой женщине.
Ты опять забыла таблетки принять?! Папа, сколько можно! с шумом поставила я стакан воды на тумбочку.
Дочурка, не кричи так, голова раскалывается, слабо отмахнулся отец, поднимая руку. Сейчас приму.
Сейчас! Каждый день ты так говоришь, а потом я нахожу их в ящике нетронутыми!
Андрей Михайлович Воронцов, одетый в халат, протянул к себе блистер с таблетками. Семидесятилетний мужчина выглядел старше своих лет; полгода прошло после инсульта, но он всё ещё медленно восстанавливался.
Алёна, не ругай отца, вошёл в комнату брат Игорь, неся пакет с продуктами. Он старается.
Старается! Если бы старался, давно бы уже поправился!
Отчётливо откашлявшись, отец принял таблетки и откинулся на подушку. Я поправила ему одеяло, не скрывая недовольства.
Папа, ты обещал показать, где лежат документы на квартиру, напомнила я, мне нужны они для справки.
Какойто справки? переспросил он, подняв глаза.
Для субсидии на коммунальные услуги, я уточнила.
Ах да, кивнул он. В столе, в левом ящике, синяя папка.
Я вышла в коридор, где стоял старый письменный стол. Мы с братом решили упорядочить отецки бумаги, чтобы в любой момент знать, где что лежит. Открыв ящик, я достала синюю папку, а в ней свидетельство о праве собственности, технический паспорт и крохи старых квитанций. Перелистывая их, я наткнулась на белый конверт с надписью «Завещание».
Сердце сжалось. Отец составил завещание и не сказал нам.
Трясучими руками я раскрыла конверт: внутри лежали несколько листов, скреплённых нотариальной печатью. Я начала читать.
«Я, Андрей Михайлович Воронцов, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю всё своё имущество, а именно: квартиру по адресу»
Дальше шёл перечень.
«Василисе Коваленко, проживающей по адресу»
Я перечитала строку несколько раз. Василиса Коваленко незнакомая женщина.
Игорь, позвала я брата, стараясь не дрожать, иди сюда.
Игорь вошёл из кухни с чашкой чая.
Что случилось?
Я безмолвно протянула ему завещание. Он взял листы, прочёл, и лицо побледнело.
Что это за ерунда?
Не понимаю, кто такая Василиса Коваленко?
Понятия не имею.
В коридоре отозвался голос отца:
Алёна, нашла документы?
Я взяла завещание и пошла обратно.
Пап, что это? показала я бумаги.
Отец посмотрел на листы, лицо его сначала удивилось, потом стало растёртым.
Откуда это у тебя?
Лежало в столе, вместе с документами на квартиру.
Алёна, это… это моё личное дело.
Личное дело? голос мой превратился в крик. Папа, ты оставил квартиру какойто чужой женщине! Мы с Игорем уже не дети!
Дочурка, успокойся…
Не могу! Кто такая эта Василиса? Почему нам ничего не сказали?
Отец закрыл глаза.
Это трудно объяснить.
Попробуй! Игорь сел на край кровати, Пап, мы имеем право знать.
Долго он молчал, затем тяжело выдохнул.
Лена Елена Сергеевна она моя дочь.
Тишина опустилась на комнату. Я почувствовала, как пол уходит изпод ног.
Твоя дочь? переспросила я. Как дочь?
У меня был роман, давно, ещё до вашей мамы. Лена родилась, когда мне было двадцать. О ней я знал только недавно.
Значит, у нас есть сестра, о которой мы не знали?
Да.
И ты ей оставил квартиру?
Да.
А мы что?
Он открыл глаза.
Вы уже взрослые, у вас свои квартиры, работа. Лена же всю жизнь жила тяжко: мать умерла, когда ей было пятнадцать, и она осталась одна.
Вы ей помогали? спросила я.
Как мог. Но не так, как хотелось бы.
Мама знала? спросил Игорь.
Нет, я не хотел её ранить.
Я опустилась на стул, в голове путалась каша.
Пап, ты с ней общаешься? спросил Игорь.
Да, иногда прихожу, когда вас нет.
Как удобно, не удержалась я, тайная дочь, тайные встречи.
Я не хотел вас обидеть…
Но обидел! воскликнула я. Не то, что у тебя есть ещё один ребёнок, а то, что ты скрывал это от нас! Мы же семья!
Я боялся
Чего? Что мы не поймём? Или что мама узнает и уйдёт?
Она уже ушла, тихо сказал отец. Год назад.
Мама действительно умерла год тому назад от рака, я помню её болезненные последние дни.
Значит, ты мог бы рассказать нам уже тогда, сказала я.
Хотел, но после инсульта всё както…
Пап, Игорь встал, будь честен. Эта Василиса знает о завещании?
Нет.
Ты уверен?
Уверен. Она даже не подозревает, что у меня есть квартира, думает, что я живу в съёмной.
Мы решили встретиться с ней. Я потребовала у отца её номер телефона, записала, вышла из комнаты.
Ты действительно хочешь с ней встретиться? спросил Игорь на кухне.
А ты?
Не знаю, всё так странно…
У нас есть сестра! Мы должны её узнать!
Вечером, когда Игорь ушёл, а отец спал, я позвонила.
Алло? прозвучал женский голос.
Здравствуйте, это Василиса Коваленко?
Да. Кого это?
Я Алёна, дочь Андрея Михайловича Воронцова.
Пауза.
Алёна? голос дрогнул. Как вы о мне узнали?
Нашли завещание. Можем встретиться?
Не знаю он хотел, чтобы вы не знали
Теперь я знаю. Встретимся?
Хорошо. Когда?
Завтра в три часа, кафе «Старый город» на проспекте Ленина, знаете?
Знаю, приду.
Я повесила трубку и долго сидела у окна, глядя в пустоту. Завтра я увижу свою сестру, о которой не знала полвека.
Утром я рассказала Игорю о встрече.
Я тоже пойду, сказал он.
Он боялся, что она окажется обманщицей, но согласился.
Мы пришли в кафе за пятнадцать минут до назначенного времени, заняли столик у окна. Я нервно теребила салфетку.
В три часа дверь отворилась, вошла женщина лет сорокапяти, невысокая, в простом сером пальто, волосы собраны в хвост. Она огляделась, заметила меня, и улыбнулась.
Здравствуйте, тихо произнесла она.
Садитесь, пригласил Игорь.
Она села, руки дрожали.
Вы очень похожи на Андрея Михайловича, сказала она, глядя на меня. Особенно глаза.
Вы тоже похожи, ответила я. На отца, нос, подбородок.
Моя мама, Ольга, встречалась с ним, когда нам было по двадцать. Она забеременела, он испугался и ушёл. Я выросла одна.
А потом?
Когда мне было пятнадцать, мама тяжело заболела раком, поняла, что умереть скоро, и попросила отца помочь мне. Он приезжал, приносил деньги, еду, после её смерти помог устроиться в техникум.
Был он женат?
Да, на вашей маме. У него уже были дети. Он просил меня молчать, боюсь, что разрушит семью.
И вы молчали?
Что я могла сделать? Было легче принимать помощь.
Я слушала, чувствуя одновременно жалость и обиду.
Вы сейчас общаетесь? спросила я.
Да. Хожу к нему по четвергам, когда вас нет. Приношу продукты, убираю. После инсульта ему тяжело одному.
Вы знаете о завещании?
Нет, о чём речь?
О квартире, которую он вам оставил.
Она побледнела.
Что? переспросила она. Я никогда не просила его о квартире!
Но он написал.
Она закрыла лицо руками, слёзы текли.
Я не хочу эту квартиру! Мне нужен только отец!
Мы посмотрели друг в друга, и в её глазах читалась искренность.
Вы правда не знали? спросил Игорь.
Клянусь! Я никогда о наследстве не слышала!
Мы решили, что надо встретиться с отцом и поговорить откровенно.
Я попросила её номер, записала, а потом позвала её к нам в дом.
Приходите в воскресенье, посмотрим в семье, сказала я.
Правда? её голос задрожал.
Правда.
Дома я долго говорила с отцом.
Пап, почему ты оставил квартиру ей?
Он лежал в кровати, глядя в потолок.
Потому что вину перед ней несу. Я бросил её мать, не признал дочь, всё скрывал. Квартира хоть какаято компенсация.
А мы?
У вас свои квартиры, работа. Лена же живёт в съёмной комнате.
Ты мог бы просто помочь деньгами.
Помогал, но после меня кто будет?
Я села на край кровати.
Папочка, а если бы мы знали о ней раньше?
Боялся, что мама меня не простит, что вы отвернётесь.
Мы бы не отвернулись.
Он взял меня за руку.
Теперь я понял, но тогда боялся.
Она хорошая, встреча прошла нормально.
И как?
Добрая, скромная, почти как ты.
Я улыбнулась.
Мы пригласим её в воскресенье на семейный обед.
Он заплакал, тихо, без звука.
Спасибо, дочурка, прошептал он.
В воскресенье Василиса пришла в три часа, принесла самодельный пирог, слегка смущённая. Я открыла дверь и встретила её с улыбкой.
Проходи, не бойся, сказала я.
За столом собрался весь наш клан: я с мужем Сергеем, Игорь с женой Татьяной, их дети, и Василиса. Воронцов сидел во главе, глаза его не отрывались от дочери.
Лена, хочу всех представить. Это Василиса, моя дочь, произнёс он.
Она покраснела, но улыбнулась.
Здравствуйте, тихо сказала она.
А можно вопрос? вмешалась Татьяна. Вы же старше меня?
На шесть лет, ответил Игорь.
Значит, вы старшая сестра?
Василиса кивнула.
Тогда у меня теперь одна старшая сестра, улыбнулась я.
Все рассмеялись, лёд растаял.
За обедом разговор шёл о работе, детях, планах. Я спросила:
Вы замужем?
Нет, не сложилось.
Дети?
Тоже нет.
Значит, мы ваша семья, подняла я бокал. За новую семью!
Тост принял каждый. Андрей Михайлович плакал от счастья.
Когда гости разошлись, я подошла к Василисе.
О завещании мы подумали. Отец прав, вам нужна квартира, сказала я.
Нет! Я не могу! вскрикнула она.
Ты можешь, и должна, настойчиво ответила я. Это желание отца.
Она заплакала, обняла меня.
Спасибо, прошептала. Вы мои сёстры.
Прошло несколько месяцев. Воронцов поправлялся, врачи говорили, что психологически стал легче от того, что в семье нашёл поддержку. Василиса теперь приходила не тайком, а открыто по выходным. Мы часто звонили друг другу, встречались в кафе, обсуждали жизнь.
Однажды я спросила:
Ты не держишь обиду на отца?
Было, особенно в детстве, когда другие девочки хвастались отцами, а меня не было. Но я простила, ведь он помогал, как мог.
А мама твоя?
Злилась, но перед смертью простила его, сказала: «Прости его, Леночка».
И ты простила?
Да, потому что он изменился.
Мы сидели в кафе, обсуждая будущее.
Андрей Михайлович вызвал нотариуса и переписал завещание: квартира делилась поровну между мной, Игорем и Василисой.
Пап, зачем? спросила я.
Договорились, что Лене нужна квартира, а вам справедливо поровну.
Тогда ей достанется лишь треть
Но она заслужила её, просто потому что родилась. Вы же были рядом, когда мне было плохо.
Я обняла отца.
Мы никогда не бросим, сказала я.
Василиса переехала в ту же квартиру, которую я с Игорем в совместных средствах приобрели, чтобы ей не пришлось сдавать комнату.
Это слишком, её голос дрожал.
Нет, мы семья, а семья помогает.
На новоселье собрались все. Андрей Михайлович сидел в кресле, глядя на троих детей, которые только что узнали друг о друге.
Я понял, шёпнул он мне, счастье не в квартирах и деньгах, а в людях рядом, которых любишь.
Правильно, кивнула я.
Жаль, что так поздно, добавил он.
Лучше поздно, чем никогда, ответила я.
Он прожил жизнь, скрывая дочерью, боясь осуждения, но в конце концов обрел большую и крепкую семью.
Я смотрела на Василису, беседующую с Игорем, и улыбалась. Кто бы мог подумать, что найденное завещание откроет путь к сестре?
Жизнь странна: то, что кажется катастрофойИ мы прожили долгие годы в мире и согласии, вспоминая тот день, когда тайна превратилась в новую семью.
