Меня зовут Татьяна. Неделю назад мой брат, Дмитрий, неожиданно приехал ко мне в деревне под Кострому после многих лет молчания. Он протянул мне тяжёлую коробку с деньгами — плод его трудовой жизни — и исчез, оставив в моей душе смятение. Эти купюры обжигают пальцы, а его история сжимает сердце. Теперь я разрываюсь между решением: отдать их его жене и дочери, которые предали его, или оставить себе? Голос совести шепчет о правде, но гложет страх. Как поступить, когда справедливость бьётся с обидой прошлого?
Говорят, в деревне все как родные. Но правда в другом. Молодёжь бежит в города при первой возможности. Я, младшая в семье, осталась с родителями. Старшая сестра, Ольга, выскочила замуж и укатила в Москву. Вечно ворчала, что мы с Димой ей в тягость, и даже не скрывала своего отвращения. Связь с ней оборвалась, и деревенская сказка рассыпалась.
Дмитрий же был иным. Не книжный умник, но душа нараспашку, с искоркой в глазах и сотней прибауток. Я обожала его за это. Женился на девушке из соседней деревни, но к нам не привёз — поселился у неё. Работал на заводе, денег вечно не хватало. Его Марина с роднёй были скупы, и брату приходилось горбатиться за троих. На моей свадьбе его не было — уехал на вахту в Сибирь. Жена тогда была беременна, и я понимала его. Но в душе осталась заноза.
Шли годы. Я жила с мужем Иваном, растила двоих детей. Дмитрий мотал срок на севере, слал деньги жене на новую хату. Его дочь Катя подрастала, но Марина к нам её не водила. Брат стал чужим, и я смирилась с этой потерей. Лишь любовь с Иваном держала на плаву.
Всё перевернулось, когда Дмитрий вдруг позвонил. Голос дрожал: признался, что полюбил другую и бросает жену. Оставил Марине все сбережения, обещал помогать с Катей до её совершеннолетия, но уходит. Мне было больно, но я уважала его честность. После этого Марина вычеркнула нас из жизни, не пускала родителей к внучке. Старики плакали, а я бессильно кусала губы.
А неделю назад он стоял на моём пороге. Я едва узнала его: лицо, изъеденное морозом и усталостью, но улыбка та же, мальчишеская. Лишь в глазах — пропасть. Рассказал, что его новая любовь умерла от рака. Детей не оставили. Марина дверь перед ним захлопнула, а Катя сказала, что отца у неё нет. Дмитрий пришёл проститься, чувствуя конец. Сунул мне коробку с деньгами — 2 миллиона рублей, копилку всей жизни. «Мне уже ничего не надо», — бросил и растворился в темноте, не оставив следа.
Я сижу, уставившись на пачки купюр. Они горят в руках, как угли. Дмитрий выбрал меня, но лишь потому, что семья его отвергла. Эти деньги — его слёзы, его крест. Катя уже взрослая, но разве не имеет права на долю? Или Марина, поднимавшая её одна? Видеть их не хочу — Марина всегда была змеёй, а Катя отца предала. Но честность, за которую держался Дмитрий, велит сказать правду. А вдруг он передумал бы?
Нам с Иваном есть куда пустить эти деньги: крыша течёт, сын в институт поступает. Вернуть не смогу. Но мысль о сокрытии гложет, как ржавчина. Что делать? Пойти к Марине и нарваться на её злобу? Или оставить, если брат сам так решил? Совесть рвётся на части, а его уход оставил пустоту. Может, кто-то уже был в такой петле? Как не утонуть в правде, когда она может всё сломать? Верю, что ясноcть придёт, но пока я одна с этим грузом, и он давит, давит, давит…
