**Запись в дневнике**
Мне шестьдесят восемь. Возраст, когда, кажется, уже всё должно быть пережито, осознано, а в душе — покой и смирение. Но внутри у меня — крик. Глухой, горький, измученный. Я больше не хочу быть придатком к чужим судьбам. Я устала. Устала быть удобной, нужной лишь тогда, когда можно что-то взять. И впервые в жизни я не просто хочу — требую пожить для себя.
Всё моё сознательное существование прошло ради других. Сперва ради родителей, потом — мужа, затем — ради дочери и её детей. Собственных желаний у меня будто и не было. Всё откладывалось: «Вот дочь вырастет — тогда…», «Вот на пенсию выйду — тогда…». Теперь я на пенсии. И «тогда» вроде наступило. Но только не для остальных — для них я по-прежнему просто «подспорье».
Я уволилась. Окончательно. До пенсии трудилась бухгалтером в районной поликлинике, и честно скажу — ненавидела эту работу всей душой. Не потому, что не справлялась — просто мечтала о другом. Хотела рисовать акварелью, путешествовать хоть по родному краю, жить в маленьком доме у леса, где по утрам слышны соловьи, а не рёв машин.
Но вместо этого — кабинеты, цифры, отчёты, суета. И, конечно, дочь с вечными просьбами: «Мам, займи… Мам, посиди… Мам, выручи…» Выручала. Отдавала половину пенсии — «ведь у них с мужем трудности». Забирала внуков, когда они «не успевали». Готовила, стирала, бежала через весь район, если у кого-то температура или живот болит.
И всё — с любовью. Без фальши. Потому что семья, родные. Потому что так, как я считала, и должно быть.
Но однажды утром я проснулась — и осознала: хватит. Не могу больше. Не хочу. Прожила шесть десятков лет, а своего счастья — не помню.
Я сказала дочери, что больше не работаю. Что хочу пожить для себя. Её лицо в тот момент не забуду никогда. Она не орала, но взгляд… В нём была обида. Даже брезгливость. Будто я её предала, будто не имею права на себя.
— Значит, денег не будет? — спросила она прямо.
Я молча кивнула.
— А что нам делать? Мы же на твою помощь рассчитывали!
— У тебя муж, — ответила я. — Я вас растила, поднимала. Теперь моя очередь. Я не вечная. Научись жить без меня.
С тех пор она стала холодной. Звонит редко. А недавно заявила, что выходит на работу, и «мам, ты же дома, посиди с детьми». Сидела. День. Два. На третий — крики: «Неправильно накормила! Не так одела! Грязно убрала!» Снова виновата. Снова не благодарность, а упрёки.
Я сказала — хватит. Больше не няня, не домработница, не «бесплатная служба». Я — женщина. Пожилая, но живая. И у меня, как ни странно, тоже есть мечты. Усталость. Право на тишину.
Теперь гуляю в парке. Пью чай на балконе. Вышиваю крестиком. Читаю книги, которые копила годами. Встречаюсь с подругами — такими же уставшими «вечными мамами». Смеёмся. Живём.
А дочь… пусть злится. Пусть учится быть взрослой. Я не обязана сгорать дотла. Суставы ноют, спина болит, но сердце — оживает. Потому что впервые за много лет оно бьётся только для меня.
И это не эгоизм. Это справедливость. Никто не обязан быть вечным донором любви и сил. Даже мать. Даже бабушка.
Если читаешь эти строки — может, узнаёшь себя. Не бойся. Поживи для себя. Хотя бы под закат. Ты этого заслуживаешь.
