“Возвращение на родной порог”
Лариса звонко напевала от радости — наконец-то у неё появилась своя собственная квартира. Не коморка в коммуналке, не уголок у сварливой хозяйки, а настоящая двушка в обычном районе Нижнего Новгорода. Без Марф Петровн, вырубающих свет в десять вечера и орущих под дверью, чтобы “потише топать”. Без надзирательниц, следящих за каждым её шагом. Только она и её долгожданная свобода.
Помогли купить жильё родители, продав старую квартру покойной тётушки. Лариса сделала ремонт, расставила мебель по душе и позвала подругу Олю на новоселье. Сидели, смеялись, пили чай с пряниками. Потом Лариса решила проводить Олю до подъезда. Открыли дверь, вышли на площадку — и тут на лестнице между этажами увидели женщину. Та сидела на ступеньке, аккуратно доедала бутерброд, рядом лежал потрёпанный саквояж.
— Простите, а вы к кому? — удивилась Лариса.
Женщина смутилась, проглотила.
— Я… Татьяна Семёновна. Я тут раньше жила. Ваша квартира… это ведь моя бывшая?
Лариса узнала её — да, именно эта женщина продала квартиру несколько месяцев назад.
— Что вы здесь делаете?
— Поймите, девоньки… — глаза Татьяны Семёновны наполнились влагой. — Мне больше идти некуда…
Подруги переглянулись. Татьяна Семёновна всхлипнула и поведала свою историю.
После развода она одна поднимала сына — Дмитрия. Всё в него, всё для него. Он вырос славным, ответственным, добрым. Учился, устроился, женился на бойкой девушке — Свете. Сначала жили душа в душу. Они переехали в его трёшку, Татьяна Семёновна осталась одна. Потом родился внук — Алёшка. Затем — Машенька. А через пару лет Света с Димой предложили: продавай квартиру, живи с нами. Будет легче. Мол, всё равно ты с ребятишками возишься.
Она согласилась. Половину денег обещали ей на книжку, половину — себе. Но деньги на счёт так и не поступили.
Жить с молодой семьёй оказалось каторгóй. Дети — с рассвета до заката. Света на работу, Дима — в контору. Готовка, стирка, уборка, дети — всё на ней. При этом воспитывать внуков не дозволялось — только пестовать, кормить да помалкивать. Ни слова поперёк.
Когда она пожаловалась на усталость, Дима лишь отмахнулся: “Мать, ну ты же справляешься. Дети в порядке, Света довольна, я могу спокойно работать. Какое счастье — жить всем вместе”.
Татьяна Семёновна выматывалась до изнеможения. Летом, когда семья уехала на курорт, она соврала, что поедет к подруге, а сама скиталась по городу, ночевала у Волги, на парковой скамье. А в тот день невесть зачем пришла к дому. Не знала почему. Просто потянуло.
— Даже подумала — может, перекантоваться здесь, на чердаке… — горько усмехнулась она.
Лариса и Оля не смогли сдержать слёз.
— Так нельзя! — возмутилась Оля. — Вы не одна! Пойдёмте к Ларисе, там и переночуете.
— Да как-то неловко… — замялась женщина.
— Бросьте! — твёрдо сказала Лариса.
Дома за самоваром Оля, по профессии юрист, бережно выяснила у Татьяны Семёновны: куда подевались деньги от продажи квартиры?
— Димочка сказал, что положит половину на сберкнижку… — прошептала старушка.
— На эти деньги можно взять комнату в общежитии, — решительно заявила Оля. — Мы с Ларисой поможем.
Через месяц Татьяна Семёновна заселилась в новую, крохотную, но свою комнатку. В том же доме, только этажом выше. Что именно сказала Оля Дмитрию — осталось тайной. Но он вернул деньги.
Света с бабушкой общаться перестала. Внуки навещали её по выходным — сами.
А Татьяна Семёновна снова стала улыбаться. С Ларисой они подружились, ходили вместе в кино и на гулянья.
— Вот что я уяснила, — заметила как-то Оля. — Старость надо встречать на своей жилплощади. А то и вовсе без угла останешься.
Лариса согласно кивнула:
— И главное — не терпеть, когда тебя в угол загоняют.
