— Не бойся, ненадолго. Поживу недельку, пока квартиру не найду. Надеюсь, не прогонишь? — сказала сестра.
Анна поставила на стол завтрак и направилась будить внучку. Восемнадцатилетняя Алиса любила подольше понежиться в постели.
— Алиска, подъём! В универ опоздаешь.
Алиса невнятно буркнула и натянула одеяло на голову.
— Опять до ночи в телефоне сидела? Ложилась бы вовремя — утром вставать легче. Ну-ка, поднимайся. — Анна резко сдернула покрывало.
— Б-а-а… — протянула Алиса, но всё же поднялась, зевнула и потянулась, покачиваясь на тонких ногах.
— Быстрее, чай стынет, — торопила бабушка, выходя из комнаты.
— Ну когда это всё закончится… — проворчала Алиса, шлёпая за ней.
— Я всё слышу. Кто тебя «достал»? Неужели я? — Анна резко остановилась, и внучка врезалась в неё. — Ещё раз услышу — обижусь. Не нравится — к матери съезжай.
— Прости, бабуль. — Алиса чмокнула её в щёку и умчалась в ванную.
«Лисёнок, — усмехнулась Анна. — Обычное утро, обычный день. Так и жизнь пролетит». Она вздохнула. «Сейчас Алису в универ отправлю — и за работу. Хорошо, хоть удалённо можно работать. На одну пенсию не вытянули бы».
Анна взяла со стола кусок вчерашней запеканки.
— Ба, я же сказала — утром не ем, а уж тем более запеканку! — возмутилась Алиса, появляясь на кухне. — Чай выпеку, а это — нет. — Она села напротив, упрямо уставившись на бабушку.
— Тогда возьми с собой. Кость да кожа. Ешь, раз говорю. А то до вечера голодная будешь.
Алиса вздохнула и откусила, будто жуя глину.
Так было каждое утро. Лишний кусок приходилось впихивать уговорами. Ох уж эти модные диеты…
— Молодец. — Анна подхватила свою чашку и пустую тарелку — чтобы Алиса ненароком не подкинула недоеденное — и понесла к раковине.
Внучка допила чай и юркнула из-за стола.
Не успела Анна помыть посуду, как из прихожей донёсся шум. Она поспешила туда.
— Знала, что выйдешь. Хватит ходить за мной — я не маленькая! Нормально же оделась, видишь? — Алиса застегнула куртку и обмотала шею шарфом. — И шапку не надену.
— Только не задерживайся, а то волноваться буду. А в мои годы волнения вредны, — крикнула Анна вслед убегающей внучке.
С вздохом она закрыла дверь и направилась в Алисину комнату. Опять постель не убрана. Бороться с этим было так же бесполезно, как заставить её носить шапку. Даже если надевала — снимала и прятала в рюкзак, едва выйдя за порог. «Ну да ладно, кто её ещё побалует, как не бабушка?» — подумала Анна, поправляя покрывало.
Она села за компьютер, но вскоре раздался звонок в дверь. Анна взглянула на часы — двенадцать. Протёрла уставшие глаза. Звонок повторился, настойчивее.
На пороге стояла ухоженная женщина неопределённого возраста в дорогой одежде, с алыми губами, растянутыми в улыбке. Анна замерла. Женщина тоже молчала.
— Лида?! — ахнула Анна.
— А я гадала, узнаешь или нет, — рассмеялась та, обнажив слишком белые зубы. — Впустишь? Или на пороге стоять буду? — Она подняла чемодан и объёмистую сумку.
— Заходи… — Анна посторонилась, всё ещё не веря глазам. — Откуда?
— Оттуда, — уклончиво ответила сестра, вкатывая чемодан в прихожую.
— Насовсем?
— Не бойся, ненадолго. Поживу недельку, пока с жильём не решу. Не прогонишь? — Она окинула взглядом потрёпанные обои и потертый линолеум. — Всё как было…
— Внучка у меня живёт. В универе сейчас.
— Ого, взрослая! А дочь где?
— Отдельно, с мужем. Раздевайся, чайник поставлю. Извини, не ждала тебя — к чаю только вчерашняя запеканка. Будешь?
— А то! — рассмеялась Лида.
***
Они никогда не были близки. Разница в десять лет — слишком много. Говорят, сёстры всю жизнь спорят, кого родители любили больше. Лида смотрела на младшую свысока, будто говоря: «Меня не спрашивали, когда тебя рожали».
Анне казалось, что родители любили старшую больше. Лиде покупали новое — она же старшая. Анна донашивала её обноски.
— Мам! Она мою кофту взяла без спроса и испачкала! — кричала Лида перед школой.
— Врёшь! Ты толстая — она мне как мешок! Сама испачкала, а на меня валишь! Хочешь новую выпросить! — защищалась Анна.
Лида лезла в драку, Анна пряталась за маму.
— Успокойтесь! Куплю тебе кофту, только не деритесь! — обещала мать.
Лиде только того и надо было. Она торжествующе корчила рожицу и швыряла старую кофту Анне.
Когда Лида сразу после школы вышла замуж, Анна обрадовалась: теперь всё будет её. Как бы не так! Лида приходила и клянчила деньги — то на пальто, то на сапоги. Мама давала. Анне снова не хватало.
Через год Лида развелась и тут же вышла за москвича. Бывала редко, но денег в семье не прибавилось. Анна подозревала, что мама тайком пересылала их старшей. Со вторым мужем Лида прожила дольше, но бросила и его — ради красавца-актёра.
После развала Союза актёр уехал за границу, где карьера не задалась — работал на заправке. Лиду это не устраивало. Она променяла его на пожилого, но богатого шведа.
Домой звонила редко: «Жива-здорова, говорить дорого».
То было лихое время. Отец не выдержал перемен, запил, погиб в драке. Мама слегла. Анна поступила на экономический. Денег не хватало. Когда Лида в очередной раз позвонила, мама попросила помощи.
«Денег нет. Муж не даёт». Больше она не звонила. Через год мама умерла.
Анна сама набрала Лиду, но труб— Я прощаю тебя, сестра, — прошептала Анна, глядя на памятник, и вдруг почувствовала, как тёплый ветерок легонько коснулся её щеки, будто в ответ.
