Сегодня мне приходится собирать вещи и ехать с сыночком Артёмом к маме, Татьяне Ивановне. А всё из-за того, что вчера, пока мы гуляли в парке, мой муж Дмитрий, понимаешь ли, решил проявить хлебосольство и пустил в нашу комнату родню — троюродную сестру Светлану с мужем Виктором и их детьми, Машей и Гришкой. И самое обидное — даже не удосужился со мной переговорить! Просто заявил: “Вы с Артёмкой можете пожить у твоей мамы, там просторно”. До сих пор не могу прийти в себя от такой бесцеремонности. Это же наша квартира, наша спальня, а мне теперь надо съезжать и уступать место чужим? Нет уж, это уже перебор.
Всё началось, когда мы вернулись с прогулки. Артём капризничал, хныкал, а я мечтала лишь о том, чтобы убаюкать его и наконец-то выпить чаю в тишине. Захожу в квартиру — а там настоящий переполох. В нашей комнате, где мы с Димкой и Артёмом спим, уже устроились Света с Витей. Их Машка и Гришка носятся по всей комнате, раскидывая игрушки, а мои вещи — книжки, косметика, даже ноутбук — аккуратно сложены в сторонке, будто мне тут больше не место. Я стою, словно громом пришибленная, и спрашиваю Дмитрия: “Это ещё что такое?” А он, будто про погоду разговаривает, отвечает: “Светка с семьёй приехали, переночевать негде. Решил, что вы с Артёмом к Татьяне Ивановне съездите, у неё места хватит”.
Я просто задыхаюсь от злости. Во-первых, это НАША квартира! Мы с Димкой вместе копили на неё, ремонт делали, мебель выбирали. А теперь мне нужно уезжать, потому что его родне захотелось погостить? Во-вторых, почему он хотя бы не спросил моего мнения? Может, я и согласилась бы помочь, но сначала бы обсудили, как всё организовать. А так — просто поставил перед фактом. Света, кстати, даже извинений не дождалась. Только улыбнулась и бодро сказала: “Ой, Настенька, да мы ненадолго, пару деньков всего!” Пару деньков? Да мне и часа не хочется, чтобы моими вещами распоряжались посторонние!
А её Витя вообще как немой — сидит на нашем диване, потягивает кофе из моей кружки с матрёшками и только кивает, когда Светка что-то лопочет. Дети — вообще отдельный кошмар. Машка уже разлила компот на ковёр, а Гришка умудрился залезть в мой комод, будто там клад ищет. Я попыталась намекнуть, что это не вокзальная гостиница, но Света только рукой махнула: “Ну что ты, они же дети, с них какой спрос?” Конечно, а убираться за ними, видимо, мне.
Я попыталась поговорить с Димкой с глазу на глаз. Говорю — мне обидно, что он так поступил без моего ведома. Объясняю — Артём привык к своему уголку, к своей кроватке, а таскать трёхлетнего ребёнка к бабушке, где он будет спать на раскладушке, — не дело. Но Дмитрий только плечами пожал: “Настя, не раздувай. Родня — надо помогать”. Родня? А мы с Артёмом — не родня? Меня так прорвало, что еле сдержалась, чтобы не расплакаться. Вместо этого пошла собирать чемодан. Если он думает, что я буду молча глотать обиды, он сильно ошибается.
Моя мама, Татьяна Ивановна, когда узнала, что случилось, чуть телефон не разбила от злости. “Это как, Димка теперь хозяин в вашем доме? — кричала она. — Приезжайте, я вас приму, а с мужем потом разберёшься”. Мама у меня баба с норовом, уже хотела ехать и выметать непрошеных гостей. Но я не хочу скандала. Просто хочу, чтобы сын был в комфорте, а я могла спокойно решить, как жить дальше.
Пока укладывала Артёмкины вещи, в голове всё крутилось: как же так получилось, что Дмитрий так легко выставил нас из собственного дома? Я всегда старалась быть хорошей женой — и борщи варила, и убиралась, и во всём его поддерживала. А он даже не задумался, как мне будет неприятно увидеть чужих в нашей спальне. И самое гадкое — он даже не извинился. Просто буркнул: “Не раздувай из мухи слона”. Да извини, Дима, но это не муха, а целый мамонт, который растянулся на моей кровати.
Сейчас мы едем к маме, и, честно говоря, мне даже легче. У Татьяны Ивановны всегда тепло, пахнет ватрушками, а Артёмка обожает копаться в её огороде. Но я не собираюсь просто так оставить всё как есть. Уже решила: когда вернёмся, мы с Димкой серьёзно поговорим. Если он хочет, чтобы мы были семьёй, он должен уважать меня и сына. А Света с Витей пусть ищут гостиницу или съёмную квартиру. Я не против помочь, но не за счёт моего покоя и уж точно не без моего согласия.
Пока я складываю Артёмкины машинки в сумку, он смотрит на меня своими наивными глазками и спрашивает: “Мама, а мы к бабуле надолго?” Я обнимаю его и говорю: “Нет, солнышко, ненадолго. Просто поживём у бабушки, а потом вернёмся домой”. Но внутри я знаю: вернусь я только тогда, когда буду уверена, что это снова НАШ дом, а не постоялый двор для чужой родни. А Дмитрий пусть решает, что для него важнее — его “”гостеприимство”” или своя семья.
