— Не прикидывайся дурочкой. Где мать спрятала перстень? Ты его взяла? Говори! — Павел сжал плечи Кати так сильно, что она вскрикнула.
Катя всегда была некрасивой. Когда бабушка впервые увидела новорождённую внучку в роддоме, спросила у дочери:
— Как назовёшь?
— Оленькой, — улыбнулась молодая мать.
— Ольги бывают красавицы, а твоя дочь… извини, но не выйдет. Назови Екатериной, как мою тётку.
В детском саду все девочки были куколками — круглолицыми, с ясными глазками и пышными кудряшками. Катя же выделялась нескладной фигурой, тонкими, как солома, волосами, которые вечно электризовались и торчали в разные стороны.
— Нелёгкая у неё жизнь будет, — вздыхала бабушка, заплетая Кате жиденькие косички. — Замуж не возьмут, с такой-то внешностью. А всё потому, что ты мужчину без толку выбирала.
— Мам, хватит! С возрастом исправится, — отмахивалась Катина мать.
К двенадцати годам Катя так и не расцвела. Высокая, угловатая, с короткой стрижкой, она была мишенью для насмешек — мальчишки дразнили её «жердью». Она замыкалась, ни с кем не дружила, дни напролёт проводила за книгами.
В десятом классе она не пошла на выпускной. Платье, купленное заранее, оказалось мало.
— Почему дома сидишь? — удивилась мать, вернувшись с работы.
— Зачем ты меня родила? Чтобы я страдала? Меня дразнят, надо мной смеются, я уродина! — Катя разрыдалась.
— Дорогая, и у красивых не всё гладко. Что поделаешь, если природа так распорядилась? Внешность — не главное, — утешала её мать.
— А что тогда главное? Деньги? За них можно купить даже красоту. Только у нас их нет. Я не выйду замуж, детей не хочу — не желаю, чтобы дочь мучилась, как я.
— Влюбляются в лицо, а ценят душу, — печально ответила мать.
— Какая у меня душа, если все от меня шарахаются, как от заразной? — Катя сжала кулаки. — Могла бы хоть отца красивого выбрать!
После школы Катя поступила в медицинский колледж. Ещё в детстве, лежа в больнице с пневмонией, она восхищалась медсёстрами — казалось, они все как на подбор: аккуратные, в белых халатах и шапочках, скрывающих волосы. Да и учиться меньше, да и парней почти нет — никто не станет дразнить.
Окончила колледж с отличием. Пациенты её любили — уколы ставила безболезненно, а после всегда выслушивала жалобы на болезни, нерадивых детей и невнимательных родственников. В терапевтическом отделении лежали в основном пожилые.
Но иногда попадались и молодые. Один из них, тридцатилетний Артём, постоянно крутился возле поста, заигрывал с Катей. Однажды даже поцеловал в процедурной, пообещал позвать в кино после выписки. Но дни шли, а звонка так и не последовало. Катя собралась навестить его дома.
— Дура ты, наивная. Женатый он, — старшая медсестра покачала головой.
— Завидуете, вот и врёте, — Катя надулась.
— Глянь в карту — там женино имя и телефон.
— Но она ни разу не приходила!
— Потому он к тебе и льнул. Яблоки нёс, домашнюю еду… Жена с двумя детьми сидит, младшего только месяц назад родила.
— И это в карте написано? — голос Кати дрогнул.
— Мы в одном доме живём. Знаю его жену. Если бы дело серьёзное было, давно бы ей сказала. А так… Видно, меня испугался. Ты с такими осторожнее. Ну ладно, не плачь. Всё у тебя будет — мужики медсестёр любят. Мы и укол поставим, и пожалеем, если что. — Старшая медсестра обняла Катю.
В палате лежала пожилая интеллигентная женщина — Вера Семёновна. К ней никто не приходил. На тумбочке не было фруктов, не стояла банка с домашним компотом.
— Вас никто не навещает? — как-то спросила Катя.
— Муж умер, сын далеко. Своя семья, работа… Нечего по пустякам тревожить, — ответила женщина.
— Но как же так? Вас скоро выпишут, а давление скачет…
— Как-нибудь, Катенька.
— Давайте я буду заходить? Помогу, укол поставлю. Мне не трудно.
— Неудобно…
— Подумаем. А сейчас мне надо бежать. — Катя улыбнулась и вышла.
После выписки она стала часто навещать Веру Семёновну. Готовила, убирала, ходила в магазин. Ей нравилось в просторной квартире с высокими потолками.
— Муж был военным, генералом, — рассказывала Вера Семёновна за чаем. — Полстраны объездили, пока он служил. Эту квартиру получили под конец… а пожить в ней ему почти не удалось.
— А сын почему не с вами? Места-то много.
— Его жена хотела разменять квартиру. Я отказалась — надоели тесные углы. Сыну не понравилось… Муж не выдержал ссоры, сердце не стерпело.
А ещё… Один чиновник, которому муж помог когда-то, подарил ему перстень с редким бриллиантом. После смерти мужа сын приезжал — просил отдать кольцо. Я отказалась. Муж хотел сдать его в музей, но никак не решался… — Вера Семёновна встала и вышла из комнаты.
Вернулась с небольшим свёртком.
— Вот, смотри. Можешь подержать.
— Тяжёлый… — Катя надела перстень на палец.
— Мужской. Муж не стал проверять его ценность — боялся разочароваться. А если настоящий — опасался, что о нём узнают коллекционеры. Надо было сдать в музей давно… Не хочу, чтобы сын из-за него беду накликал.
Катя приходила к Вере Семёновне каждый день. Однажды та показала, где лежит узелок с одеждой для похорон.
— А как связаться с сыном? — спросила Катя.
— Нет у меня ни адреса, ни телефона. Муж выбросил после нашей ссоры.
Но однажды случилось то, чего Катя боялась — у Веры Семёновны случился инсульт. Катя нашла её слишком поздно…
Похоронила сама — деньги на всё были предусмотрительно вложены в тот самый узелок.
Через две недели соседка позвонила Кате — сын Веры Семёновны приехал. Катя сразу же отправилась к нему.
Дверь открыл мужчина лет сорока пяти.
— Почему вы не приезжалиКатя посмотрела в его глаза, поняла, что он такой же одинокий, как она, и вдруг осознала — настоящая любовь не зависит ни от красоты, ни от бриллиантов, а перстень, который она сдала в музей, стал для неё не потерей, а началом новой жизни.
