— Не отдам. Никому тебя не отдам.
— Можно? — В приоткрытую дверь кабинета заглянула девушка.
— Приём закончен. Только по записи.
Лицо показалось Марине Сергеевне знакомым, хотя она точно знала: эта пациентка у неё никогда не была.
— Простите, но запись к вам расписана до конца месяца, — сказала девушка.
— В понедельник откроется запись на две недели вперёд. Или обратитесь к другому врачу, — устало ответила Марина Сергеевна.
Коллеги то и дело обижались — слишком многие женщины просились именно к ней.
— Я хотела поговорить с вами.
И тут Марина её узнала…
***
— Привет! — В кабинет влетела Инга, окутывая воздух ароматом дорогих духов.
— Сколько раз говорила — стучи! Могла же быть пациентка.
— В коридоре никого. Значит, свободна, — невозмутимо улыбнулась подруга. — Пошли в кафе? Мне надо кое-что сказать.
— Говори здесь. Зачем для этого кафе?
— Как ты можешь в этом пыточном кресле работать? Живот сводит, — сморщилась Инга.
— Я помогаю детям рождаться. Разве это не важно? Ладно, переоденусь, — Марина скрылась за ширмой.
— А себе помочь не смогла, — тихо бросила Инга.
— Низко напоминать об этом, — откликнулась из-за ширмы Марина.
— Прости, дурачество сказала.
— Ладно, с тебя кофе и торт.
Кафе в соседнем доме врачи и пациенты любили. Вечером заходила молодёжь, но сейчас было тихо. Подруги сели у свободного столика, сделали заказ.
— Ты хотела поговорить, — напомнила Марина, когда официант ушёл.
Инга полезла в сумочку за телефоном.
— Ну сколько можно? — нетерпеливо спросила Марина. — Ты беременна?
— Слава богу, нет. Чужого ребёнка хватает. Олегова дочь — настоящая бестия. Неужели я в детстве была такой?
— Инга, не тяни. Устала.
Официант принёс заказ. Инга отпила кофе, покопалась в телефоне и молча протянула его Марине.
— Смотри.
— Юра. Ну и? — Марина хотела вернуть телефон.
— А теперь внимательнее. Кто с ним? — Инга прищурилась, как всегда, когда нервничала.
— Девушка какая-то. И что?
— Листай дальше.
Следующий кадр — Юра помогал ей надеть пальто. Потом… они целовались.
— Ну, что скажешь? Место узнаёшь? — в голосе Инги не было торжества, только жалость.
Марина подняла на неё потемневшие глаза.
— Зачем ты это показала?
— Чтобы знала. Предупреждён — значит вооружён. Юра тебе изменяет. Узнала случайно — была в том ресторане. Он меня не заметил. Да и потолок бы не заметил — так на неё смотрел…
Марина встала.
— Прости, зря, наверное… — растерялась Инга. — Ты куда?
Марина молча вышла. На улице глотнула воздух и зашагала прочь. Сердце стучало, виски горели. Перед глазами — тот самый кадр.
Они прожили вместе пятнадцать лет. Детей у них не было. Сначала Юра успокаивал, потом перестали говорить об этом. Марина видела, как он играет с детьми друзей — глаза светились.
Она понимала: рано или поздно это случится. Он хотел ребёнка, а она не могла дать. Но к измене оказалась не готова.
Домой вернулась с пустой головой. Юра задержался на работе.
— Ты уже дома? — спросил он, заходя.
— Уже девять. А ты почему так поздно? — голос дрогнул.
— Да… — Юра ослабил галстук.
— С ней был? — Марина протянула телефон.
Он глянул на экран. Пальцы замёрли у ворота рубашки.
— Ты за мной следила? — Пуговица отлетела на пол.
— Инга вас в ресторане видела.
— Фотошоп! Да она мне в дочери годится!
Марина заметила, как он вспотел.
— Ещё скажешь, что тебя совратили. Будь мужчиной, признайся. Ты хотел детей, а она может их родить. Или уже? — Голос сорвался. — Не мучай ни меня, ни её. Иди к ней.
Юра подошёл.
— Прости. Думал, ты кричать начнёшь, посуду бить…
— Уйди, а то, как ты верно подметил, начну.
Юра ушёл. Марина достала из холодильника недопитую бутылку коньяка, плеснула в чашку и выпила. Горло обожгло, желудок сжался. Она кашлянула, запила водой. Налила ещё.
Утром голова раскалывалась. Хотела взять отгул, но решила: работа отвлечёт.
Через два дня пришёл Юра.
— Заберу вещи при тебе. Не хочу, как вор.
— Бери. Где живёте? — Сама удивилась своему спокойствию.
— Квартиру снимаем.
— Если серьёзно — давай разменяем нашу. Мне одной не нужна.
— Подумаю.
Говорили, будто ничего не случилось.
— Ты бледный, — заметила Марина.
— Вчера ехал с работы — машинально свернул к нашему дому. Только у подъезда опомнился… — Юра схватился за грудь, опустился на диван. Лицо перекосило от боли.
— Что с тобой? — Марина набрала «скорую». Занято.
Кинулась к аптечке, нашла валидол, сунула ему под язык. Снова набрала номер.
— Мужчина, сорок три года, сердце… Скорее!
Он умер по дороге. Инфаркт.
На кладбище Марина заметила в толпе ту девушку. Та стояла в тёмных очках.
— Это из-за тебя он умер! — крикнула Марина. — Оставь его в покое!
Инга сжала её руку.
— Тише, люди смотрят.
Марина обернулась — девушки уже не было.
— Пора, — сказал работник кладбища.
— Нужно бросить землю, — шепнула Инга.
— Не могу.
— Тогда я.
Горсть земли упала на гроб. Потом — ещё и ещё.
— Вот и всё. Одна осталась, — прошептала Марина, выходя с кладбища.
— Прости, не надо было тебе показывать…
— Ты ни при чём. Он бы всё равно ушёл.
На поминках Марина посидела десять минут и ушла. Инга догнала её у выхода.
— Провожу.
— Останься. Я одна хочу побыть.
Через два дня Марина вышла на работу. Жизнь потихоньку налаживалась. Она убеждала себя: Юра не умер, а просто ушёл. ТакМарина крепче прижала к себе Машу, закрыв глаза, и прошептала: “Ты моя теперь, навсегда”.
