Не как в кино, но похоже
Маруся обожала сериалы и мечтала, чтобы её жизнь была такой же яркой, как на экране. Но мечты так и оставались мечтами, а реальность текла тихо и буднично.
Замуж она вышла за Серёжку, вроде бы по любви — во всяком случае, ей так казалось. Но Серёга с детства был ветреным и непостоянным, таким и остался. Поселил жену в свой небольшой домик в деревне, а через три года вдруг заявил:
— Уезжаю в Москву. Живи как знаешь. Душно мне тут, душа просит простора.
— Сережа, ты чего? Вроде всё нормально у нас… — попыталась удержать его Маруся, но он только отмахнулся.
— У тебя нормально, а у меня — нет.
С этими словами он собрал паспорт и немногочисленные пожитки в потрёпанный рюкзак и ушёл. По деревне тут же поползли сплетни:
— Серёжка Марусю бросил, укатил в столицу, наверняка бабу там нашёл.
Маруся молча переживала. Рыдать не рыдала, жаловаться — не жаловалась. Идти ей было некуда: в родительском доме жил брат с семьёй, места для неё не было. Да и детей Бог не дал.
— Видно, понял Господь, что от Серёги отца не выйдет, вот и ребёнка не послал, — думала она, глядя на деревенских ребятишек.
По вечерам, покончив с хозяйством, Маруся садилась перед телевизором и погружалась в сериалы, где кипели страсти, были измены и драмы. Переживала за героев, а потом долго не могла уснуть.
Утро начиналось с забот: накормить свинью, гусей, кур и бычка Ваньку, которого она не пускала в стадо, а привязывала за огородом.
— Марусь, твой Ванька сорвался! — крикнула соседка.
Маруся выбежала и увидела, как бычок бодает забор, пытаясь поддеть его новенькими рожками.
— Ванюша, иди сюда! — звала она, суя ему хлеб, но Ванька только мотал головой. — Чтоб тебя! — в сердцах крикнула Маруся, и бычок, словно обидевшись, рванул прочь, распугивая соседских уток.
Неизвестно, сколько бы она за ним бегала, если бы не тракторист Иван. Ловко ухватив оборвавшуюся верёвку, он подтянул Ваньку к забору и привязал. Маруся смотрела на его сильные руки, проступавшие сквозь заляпанную мазутом рубаху. И вдруг дико захотелось, чтобы эти руки обняли её.
Но тут же отогнала мысли:
— Господи, что на меня нашло? Как кошка, ласки захотелось…
Стыдно стало.
— Просто наваждение. Ванька же мне как брат, с детства знаем друг друга. Да и живёт он с той здоровенной Галей… — отвела глаза и отошла.
С Серёгой она развелась сразу, как он сбежал в город. Были у неё ухажёры, даже замуж звали, но не цепляло. Вот и жила одна, недолюбленная.
Иван вытирал ладони травой, а она вдруг сказала:
— Заходи, руки помоешь.
Он молча пошёл за ней, а она чувствовала его горящий взгляд в спину.
— Чего это он так смотрит? — удивилась про себя, но Иван просто вымыл руки у рукомойника, вытерся о полотенце, ещё раз глянул многозначительно и ушёл.
Но с той минуты между ними будто невидимая ниточка натянулась. Теперь, когда Иван проходил мимо, Маруся краснела. А он утром специально шёл по меже мимо её двора — раньше так не ходил.
Маруся стала вставать пораньше, якобы чтобы грядки полить, а на самом деле — чтобы встретить Ивана. Они переглядывались, и в его хитром взгляде читалось что-то тёплое, почти обожание.
Гнала от себя эти мысли, да и боялась Галки.
— Увидит — мне конец. Да ещё на всю деревню ославит!
Но Иван всё ходил и ходил, смотрел жгуче, а она отвечала лёгкой улыбкой. И думала, что у них прямо как в «Богатых тоже плачут» — только чем кончится, неизвестно.
Как-то раз Маруся подметала двор, как вдруг услышала:
— Здорово, Марусенька.
Она резко обернулась — перед ней стоял Серёга. Та же наглая улыбка, тот же прищур, от которого когда-то ёкало сердце.
— Вернулся… Возьмёшь обратно?
— А что случилось? Москва не понравилась?
Сердце молчало. Ни дрожи, ни тоски. Значит, не было любви. Или была — да ушла.
Серёга вернулся в свой дом. Марусе деваться было некуда, и она впустила его. Но на ночь закрывалась в комнате, подпирая дверь комодом. Бывший муж спал в другой половине дома, а сама Маруся лазила через окно.
Серёга почти не бывал дома, только ночевать приходил.
А Иван всё ходил мимо, хмурый. Но однажды увидел, как Маруся вылезает из окна, и внутри у него что-то ёкнуло.
— Значит, не простила…
На следующее утро Маруся полезла в окно и вдруг нащупала ногами ступеньки.
— Кто это додумался? — удивилась. — Уж не Серёга ли? Нет, ему не до меня…
Это Иван ночью подставил ей лесенку.
На Галке он не был женат — просто жили вместе. Детей своих у них не было, зато у неё росла дочь от первого мужа.
Галя когда-то сама пришла к нему. После деревенской пьянки он перебрал, а она его домой отвела… да так и осталась. Потом и дочку привела.
Пришла зима. У Серёги закончились деньги, и он снова смылся в Москву. Маруся вздохнула свободно.
А у Ивана свои дела — слегла Галя. Здоровая, крепкая, а вдруг заболела. В больницу её увезли, оттуда она уже не вернулась.
Хоронили всем селом.
— Хоть и здоровая была, а добрая, — причитала бабка Агафья. — Ни с кем не ругалась.
Иван остался один. А по утрам Маруся видела, как он расчищает ей дорожки от снега.
Прошла зима. Однажды Маруся вернулась с работы — а дверь в дом распахнута. Войдя, увидела за столом дородную женщину, которая пила чай из её кружки.
— Чё, не ждала? — усмехнулся Серёга. — Мы с Веркой тут жить будем. Дом-то мой! — Он мстил за отказ. — Это моя невеста. Сколько распишемся. А ты собирай манатки и вали, если не хочешь на наше счастье смотреть.
Эту ночьМаруся вышла замуж за Ивана, родила ему двойняшек, а Серёга с Веркой так и остались в том домике, только теперь сами через окно лазали — двери у них всё никак починить не получалось.
