Извини, мама, тебе пока не стоит к нам приходить, хорошо? — тихо и почти буднично сказала моя дочь, надевая ботинки в прихожей. — Спасибо тебе за всё, конечно, но сейчас… сейчас не нужно. Отдохни, побудь дома.
Я уже держала в руках сумку, застёгивала пальто, готовясь, как обычно, поехать посидеть с внучкой, пока моя дочь пойдёт на йогу. Обычно всё было как по часам — прихожу, нянчусь, потом возвращаюсь в свою крошечную «однушку». Но сегодня что-то пошло не так. После её слов я застыла. Как вкопанная.
Что случилось? Я что-то сделала неправильно? Неправильно уложила малышку? Переодела не в тот бодик? Накормила не вовремя? Или, может, просто не так посмотрела?
Но нет. Всё оказалось куда более обидным и банальным.
Дело было в её свёкрах. Богатые, важные, в должностях — они вдруг решили каждый день приезжать «в гости» к внучке. С серьёзным видом распаковывали коробки с подарками, садились в гостиной за тот самый стол, что сами и купили. Да и саму квартиру они, по сути, подарили молодой семье.
Мебель их, чай их — привезли банку элитного пуэра в жестяной коробке и теперь уверенно «осваивают» пространство. И, видимо, внучка — теперь тоже их. А я… я, как выяснилось, лишняя.
Я, работница железной дороги с 30-летним стажем, женщина простая, без званий и наград, без дорогих причёсок и модной одежды.
— Посмотри, мама, на себя, — сказала мне моя дочь. — Ты растолстела. У тебя седина. Ты выглядишь… неопрятно. Эти свитера твои, безвкусные. А от тебя… пахнет поездом. Понимаешь?
Я молчала. Что я могла ответить?
Когда она ушла, я подошла к зеркалу. Да, в отражении я увидела женщину с усталым взглядом, с морщинками в уголках губ, в мешковатом свитере и с круглыми щеками, ставшими румяными от стыда. Отвращение к себе накрыло меня так резко, как ливень в ясный день. Я вышла на улицу, просто чтобы проветриться, и вдруг почувствовала: горло сдавило, глаза защипало. Слёзы, предательские и горькие, побежали по щекам.
А потом я вернулась в свою маленькую квартирку — мою студию в спальном районе. Села на диван и достала старенький телефон, где всё ещё хранились фотографии. Вот моя дочь — совсем маленькая. Вот с бантом на школьной линейке. Вот выпускной, диплом, свадьба, а вот и моя внучка — улыбается из колыбельки.
Вся моя жизнь в этих снимках. Всё, ради чего я жила. Всё, чему отдала себя до последней крупицы. И если сейчас мне сказали «не приходи», значит, так нужно. Значит, моё время прошло. Я исполнила свою роль. Теперь — главное не мешать. Не быть обузой. Не портить им жизнь своим некрасивым видом. Если понадоблюсь — позовут. Может, позовут.
Прошло немного времени. И вот однажды — звонок.
— Мам… — голос был отчаянным. — Ты не могла бы приехать? Нянечка ушла, свёкры… скажем так, показали себя с самой отвратительной стороны. А Андрей уехал с друзьями куда-то, и я совсем одна.
Я помолчала. А потом спокойно ответила:
— Прости, дочка. Но я пока не могу. Мне нужно… заняться собой. Стать «достойной», как ты говорила. Когда смогу — тогда, может, и приду.
Я положила трубку и впервые за долгое время улыбнулась. Грустно, но с гордостью.
