«Ты пока не заходи»: как дочь отвернулась от матери, когда та перестала быть «удобной»
— Мам, ты сейчас не приходи, хорошо?.. — спокойно, будто обсуждая погоду, произнесла Светлана, завязывая шнурки на кроссовках. — Спасибо за помощь, конечно, но сейчас… не время. Отдохни дома.
Я уже взяла сумку с игрушками для внучки, надела пальто — как всегда, собиралась присмотреть за Полиной, пока дочь едет на фитнес. Обычно наш график работал чётко: приду, побуду, вернусь в свою хрущёвку на окраине. Но сегодня всё перевернулось. Её слова врезались в грудь ледяным осколком. Я замерла, словно под внезапным порывом ветра.
Что не так? Не так пеленала? Кашу пересолила? Или взгляд мой стал слишком усталым?
Оказалось, всё проще и больнее.
Виной всему — свёкры. Солидные, из высшего общества, с связями в мэрии — они внезапно начать ежедневно навещать внучку. С важным видом распаковывали коробки с импортными игрушками, восседали в гостиной за дубовым столом, который сами подарили. Да и всю квартиру, по сути, купили они.
Их мебель, их чай — привезли редкий сорт из Сочи в лаковой упаковке, будто метя территорию. И внучка, видимо, теперь тоже их. А я… Лишняя.
Я, простая кассирша с вокзала, тридцать лет в форме, без дипломов престижных вузов, без шёлковых платков и золотых серёжек.
— Мам, ты себя видела? — Светлана бросила взгляд на мой свитер. — Ты поправилась. Волосы седые. Выглядишь… немодно. И от тебя… пахнет вагоном. Поняла?
Я молчала. Какие тут слова?
После её ухода я подошла к зеркалу. Да, в нём стояла женщина с потухшими глазами, в потёртом кардигане, с лицом, покрасневшим от стыда. Волна отвращения накатила внезапно, как гроза среди бела дня. Вышла во двор, глотнула морозного воздуха — и тут ком в горле, предательские слёзы.
Вернулась в свою однушку, села на диван-книжку. Достала старый телефон: вот Светочка — первоклассница с бантами, вот выпускной в платье с рюшами, свадьба в загсе, а вот и Полинка — смеётся в коляске.
Вся жизнь в этих кадрах. Всё, ради чего дышала. И если теперь мне говорят «не приходи» — значит, пора отступить. Сыграла свою роль. Теперь — не путаться под ногами. Не позорить их своим «деревенским» видом. Если понадоблюсь — позвонят. Может, позвонят.
Прошло две недели. Звонок:
— Мам… — голос дрожал. — Приедешь? Няня уволилась, свёкры… показали себя настоящими хамами. А Дмитрий с друзьями на рыбалке уехал. Я одна…
Помолчала. Затем ответила ровно:
— Прости, Света. Не сейчас. Мне надо… привести себя в порядок. Стать «приличной», как ты хотела. Когда получится — тогда, может, загляну.
Положила трубку. Впервые за месяцы улыбнулась. Печально, но с достоинством.
