— Отвяжись от меня! Я же не обещал на тебе жениться! Да и вообще, откуда мне знать, чей это ребёнок? Может, даже не мой? Так что гуляй сама, а я поеду своей дорогой, — бросал командировочный Дмитрий ошарашенной Галине.
А она стояла, не веря ни ушам, ни глазам. Неужели это тот самый Дима, который ещё вчера клялся в любви и носил её на руках? Тот самый, что звал её Галочкой и сулил звёзды с неба? Перед ней был другой человек — растерянный, злой, чужой…
Поплакала Галочка недельку, махнула Диме на прощание рукой и, понимая, что в тридцать пять лет, да ещё с её невзрачной внешностью, шансы на женское счастье малы, решила рожать…
Родила Галя в срок звонкоголосую девочку — Аленку. Та росла тихой, послушной, не доставляя матери хлопот. Будто знала: хоть кричи, хоть молчи — всё равно не добьёшься… Галя не обижала дочь, кормила, одевала, игрушки покупала, но обнять лишний раз, приласкать, погулять — такого не было. Маленькая Алёнка тянула к ней ручки, но мать отстранялась: то дела, то усталость, то голова болит. Видно, материнский инстинкт так и не проснулся…
Когда Алёнке стукнуло семь, случилось невероятное — Галя познакомилась с мужчиной. Да ещё и привела его в дом! Весь посёлок судачил: «Ну и ветреница наша Галка! Мужик-то сомнительный, не здешний, работы постоянной нет, живёт бог знает где. Может, и вовсе жулик!»
Галя трудилась в сельпо, а он подрядился грузчиком. Вот на этой почве у них и закрутился роман. А вскоре она и вовсе позвала нового кавалера жить к себе. Соседки качали головами: «Зачем в дом чужого тащит? О ребёнке бы подумала! Да и молчун страшный — слова не вытянешь. Наверняка что-то скрывает!»
Но Галя не слушала никого. Будто чувствовала — это её последний шанс…
Вскоре, однако, мнение соседей изменилось. Дом Гали без мужских рук ветшал, требовал ремонта. А тут Сергей — так звали мужика — взялся за дело: крыльцо поправил, крышу залатал, забор поднял. Каждый день что-то чинил, и дом буквально оживал. Люди, увидев, что у Сергея руки золотые, тоже стали просить помощи. А он отвечал:
— Если старый или совсем бедный — помогу даром. Остальные — либо деньгами, либо продуктами.
С одних брал рубли, с других — тушёнку, яйца, молоко. У Гали огород был, а вот скотины не водилось — не справлялась. Раньше Алёнка редко видела на столе сметану или свежее молоко, а теперь в холодильнике и сливки, и масло домашнее появились.
Сергей оказался мастером на все руки: и плотник, и столяр, и повар. А Галя, никогда красавицей не бывшая, с ним словно преобразилась — посветлела вся, добрее стала. Даже к Алёнке ласковее относиться начала. Улыбается, а у неё, оказывается, ямочки на щёчках…
Алёна росла, в школу уже ходила. Как-то сидела на крыльце, наблюдала, как дядя Серёжа работает — ловко, умело. Потом убежала к подружке, а вернулась только к вечеру. Открыла калитку — и обомлела: посреди двора стояли… качели! Они чуть покачивались на ветру, будто звали её…
— Это мне?! Дядя Серёжа, это вы?! — не верила глазам Алёнка.
— Тебе, Алёнуш, конечно тебе! Принимай работу! — засмеялся обычно угрюмый дядька.
Девочка вскочила на сиденье, раскачивалась всё выше и выше, ветер свистел в ушах, а счастливее её не было никого на свете…
Галя уходила на работу рано, так что стряпню взял на себя Сергей. Какие он пироги пёк, какие запеканки делал! Это он научил Алёну готовить, красиво накрывать на стол. Столько талантов скрывалось в этом нелюдимом человеке…
Зимой, когда рано темнело, Сергей провожал и встречал девочку из школы. Нёс её портфель, рассказывал истории из своей жизни: как ухаживал за больной матерью, продал квартиру, чтобы помочь ей, как родной брат обманом выгнал его из отчего дома.
Летом они ходили на речку, сидели с удочками, и он учил её терпению. А в середине лета купил ей первый велосипед — учил кататься. Когда она разбивала колени, мазал зелёнкой.
— Серёжа, да она же убьётся! — ворчала Галя.
— Не убьётся. Надо уметь падать и вставать, — твёрдо отвечал он.
А однажды на Новый год он подарил ей настоящие коньки — «Снегурочки». Вечером они сидели за праздничным столом, ждали боя курантов, смеялись, чокались бокалами. А утром Галя и Сергей проснулись от визга:
— Коньки!!! Ура-а-а!!! — Алёна прижимала к груди новенькие белые коньки, слёзы катились по щекам.
Они пошли на речку. Сергей расчищал лёд, а она помогала. Училась кататься, падала, но он терпеливо вёл её за руку, пока она не поехала сама. И когда уже уходили, девочка бросилась ему на шею:
— Спасибо тебе за всё! Спасибо, папа…
Теперь плакал он. Слёзы замерзали на морозе…
Потом Алёна выросла, уехала учиться в город. Жизнь её не баловала, но он всегда был рядом. Приезжал на выпускной, привозил сумки с продуктами, чтобы его доченька не голодала…
Он вёл её под венец, стоял под окнами роддома, нянчил внуков — любил их, как редко любят родных.
А потом ушёл, как уходят все… На похоронах Алёна, стоя рядом с матерью, бросила горсть земли и прошептала:
— Прощай, папочка… Ты был лучшим отцом. Я никогда тебя не забуду…
И он остался в её сердце — не как дядя Серёжа, не как отчим, а как отец. Потому что отец — не тот, кто родил, а тот, кто воспитал, кто был рядом в радости и горе…
