Мама, не уезжай
После ужина мама присела рядом и обняла семилетнего Ваню за плечи. Он насторожился. В прошлый раз, когда она так делала, она уехала в командировку, а его оставила у тёти Кати. Беда в том, что у тёти Кати была дочь Лера — противная, задиристая девчонка, которая всё время ябедничала и дразнила его мелким.
— Ты опять в командировку? Я не хочу к тёте Кате. Там Лерка злая, — буркнул Ваня, глядя на маму.
Мама улыбнулась и ласково потрепала его по вихрам. Ване стало чуть смелее.
— Мам, возьми меня с собой, — начал он уговаривать.
— Не могу. Я буду занята с утра до вечера. Что ты там один будешь делать? — Она встала и забеспокойно заходила по комнате.
— Ты сама говорила, что я уже большой. Я не хочу к тёте Кате с Леркой. Можно я останусь дома?
— Хватит ныть! — резко оборвала его мама. — Ты ещё маленький, чтобы жить один. А если что случится? Не хочешь к тёте Кате — поедешь к бабушке.
— В Тверь? — обрадовался Ваня, глаза его заблестели.
— Нет. К другой бабушке. К маме твоего отца.
Для Вани это было новостью. Он даже не знал, что у него есть вторая бабушка.
— Не хочу, — на всякий случай сказал он.
— Я тебя не спрашиваю. Собирай учебники и что хочешь взять с собой. Я упакую твои вещи.
У Вани ёкнуло сердце. В прошлый раз он не брал с собой вещей. Значит, мама уезжает надолго.
— Я не хочу ехать ни с чем. Можно я поеду с тобой? — заныл он.
— Прекрати! Мужчины не плачут.
— Я ребёнок, а не мужчина, — всхлипнул Ваня.
Утром он оделся медленно, надеясь, что мама передумает. Но она только крикнула, что такси ждёт, и из-за него они даже не позавтракают.
Они ехали через весь город, потом поднимались на лифте. Ваня следил за цифрами на панели. Двери открылись на одиннадцатом этаже, мама подтолкнула его к железной двери.
На звонок вышла женщина, совсем непохожая на бабушку. Длинный красный халат с золотыми узорами, высокая причёска. Она смотрела на него с недовольной гримасой, будто увидела таракана. Мама всегда визжала при виде тараканов. Эта женщина не визжала, но её взгляд не сулил ничего хорошего.
Обычно взрослые говорили: «Ой, кто это к нам пришёл?» или «Какой хорошенький мальчик!» Она просто молча переводила взгляд с него на маму.
— Здравствуйте, Анастасия Семёновна. Спасибо, что согласились приютить Ваню. Вот его вещи. Расписала режим, что ест, адрес школы…
— Когда вернёшься из своей… — «бабушка» усмехнулась, — командировки? — Голос у неё был хрипловатый, как у курильщика.
«Может, это дядя переодетый?» — подумал Ваня.
— Через неделю, может, раньше, — ответила мама.
Сердце Вани сжалось. Он поднял на маму глаза, полные обиды и слёз.
— Не уезжай. Мам, возьми меня, — он вцепился в её пальто.
Руки «бабушки» больно сжали его плечи. Ваня разжал пальцы. Мама тут же захлопнула дверь. Он закричал, стал дёргать ручку.
— Не ори! — резко сказала «бабушка». — Хватит истерить. Раздевайся. Надеюсь, мать не забыла твои тапки? Деньги на тебя тратить не собираюсь. Пенсия маленькая. — Она ушла в комнату, оставив его одного.
Ему было жарко, но он не снимал куртку. Присел на корточки, прислонился к двери. Вскоре ноги затекли. Ваня встал, расстегнул сумку. Там были его тапки. Они напомнили ему дом. Он заплакал.
Войдя на кухню, он увидел, как «бабушка» курит за столом. Он уставился — никогда не видел, чтобы бабушки курили.
— Меня зовут Анастасия Семёновна. Сможешь выговорить? — Она махнула рукой. — Зови просто Настасья.
Она потушила сигарету, как будто давила жука, и закашлялась. В груди у неё хрипело.
Сколько он прожил у Настасьи? Казалось — вечность. Они почти не разговаривали. Пару раз она отвезла его в школу, потом он ездил сам. Она курила, смотрела сериалы.
Однажды он вернулся из школы и увидел в прихожей свою сумку.
— Мама приехала? — обрадовался он.
— Нет.
Наутро Настасья отвезла его в двухэтажное здание, похожее на детский сад. Он не успел прочитать вывеску. Он сидел в коридоре, пока она говорила с директором в кабинете.
Потом она вышла и ушла, не глядя на него. Директор взяла его за руку и повела по длинному коридору. За дверями слышались детские голоса. Они поднялись на второй этаж, вошли в комнату с рядами кроватей.
Директор показала ему его кровать и ушла. В комнату ввалились четверо мальчишек. Двое — старше его. Четыре пары глаз уставились на него.
— Как зовут? — спросил самый крупный.
— Мамку лишили прав или под машину попала? — хмыкнул другой.
— Она в командировке, — прошептал Ваня.
— Ха! Знаем мы эти командировки. — Ребята засмеялись. — Нашла себе мужика, а тебя сдала, чтобы не мешал.
— Неправда, она придёт…
Мальчишки вытряхнули его вещи из сумки. Потом отобрали рюкзак. Часть одежды и книг растащили.
Ваня попытался отнять, но один против четверых — не справиться. Его толкали, пихали. Злость дала ему силы. Он врезался головой в живот одному и повалил его на кровать. Остальные набросились. Неизвестно, чем бы кончилось, если бы не нянечка тётя Зина. Она разогнала их шваброй.
Ночью его накрыли одеялом и били. От страха и боли Ваня описался. Утром мальчишки таскали его простыню по комнатам и хохотали.
Жизнь в детдоме превратилась в ад. Даже у Настасьи было лучше. Он постоянно дрался, его наказывали. Ваня прятался в укромных углах и плакал, звал маму.
Когда подрос, пару раз сбегал — ловили,Но однажды, глядя в глаза своему сыну, он вдруг понял, что в глубине души уже давно простил её, просто не хотел себе в этом признаться.
