ПОКА НЕ ПОЗДНО
В двенадцать лет у Агафьи запланирована операция. Простая, плановая, час наркоза, лёгкие манипуляции и выписка в тот же день. Похорошему я, Михаил Громов, должен был ехать с ней, но она отменила просьбу, сказав, что у него сейчас важные дела открывается новый филиал в Москве, и он уже в пути.
Всё будет в порядке, прошептала она, позвоню, как всё закончится.
Затем, оставив в сумке несколько пакетиков сухого корма для котов, живущих в подвале её старого дома, она хлопнула дверью.
Михаил поправил галстук, ещё раз вдумчиво посмотрел в зеркало, схватил папку с проектом и выехал в офис. Его должность генерального директора компании «Северный Титан», которой он за пару лет превратил в рыцаря рынка, требовала полной отдачи. И он отдавал её каждую свободную минуту, успокаивая себя тем, что всё делается для неё, для её котов, для их маленького подпольного мира.
Он не был против кошек, просто их увлечение казалось ему бессмысленным, как пустой ветер в пустыне. Он отмахивался от её предложений принести домой бездомных, блохастых котов, считающих их «плохой инвестицией». Вместо этого он предлагал ей купить породистого ориентального, чтобы «статусом подкрепить» их отношения. Подвальные? Что из них можно взять? Он не понимал, а она уже устала объяснять.
Операция простая плановая ничего особенного Я должен был поехать с ней!!! шептал он себе, пока часы тикали в его голове. Сколько раз за неделю он повторял эти слова? Тысячу? Десятки тысяч? Когда мчался в больницу, бросив всё, вцепившись в пол белого халата, дрожа от взгляда врача Когда рвал в клочья проект, который держал его вдалеке от неё, и, стоя на коленях у кровати, упрямо просил её не бросать его, открывать глаза, сказать хоть слово.
Но она молчала. И никто из них не знал, что плановая операция и час наркоза могут обернуться кoмой
Мы делаем всё, что в наших силах, пытался донести врач.
Вы ничего не делаете! взрывался он от бессилия, оплачивая её перевод в отдельную палату.
Есть шанс, надо ждать, успокаивала медсестра.
Где шанс?! орал он по коридору, когда спустя неделю Агафья всё ещё не приходила в сознание.
Он испробовал всё: консультации лучших специалистов, музыку, разговоры, наполнил её палату цветами, почти перестал появляться на работе, лишь бы быть рядом каждую свободную минуту. Уговаривал, обещал, шантажировал, целовал, вспоминая нелепую сказку о спящей красавице, и с каждым днём всё глубже впадал в отчаяние, которое превратилось в звериную ярость, крушившую всё на пути.
Перевернутый стул, разбитая ваза, сумка, выброшенная в порыве бешенства, и разноцветные пакетики корма, рассыпавшиеся по полу. Она так и не успела накормить котов тех самых, которые вызывали у него лишь скрытую неприязнь.
Дурак! Господи, какой же он дурак! прокричал он в темноте, желая вернуть всё назад, стереть ошибку взмахом руки. Он бы полз на коленях рядом с ней, забрал бы всех её котов домой и даже полюбил бы их, лишь бы
Внезапно адреналин, кипевший в крови, спал, и он, уставший, поднял с пола разноцветные пакетики корма, чтобы через десять минут стоять у двери того самого подвала.
Это называется фелинотерапия, серьезно сказал лечащий врач, наблюдая, как Михаил тащит в палату шестую по счёту переноску. Значит, мы будем первыми.
Это её коты, понимаете? Её! Я отдам всё, лишь бы сказать ей об этом.
Я предупрежу персонал.
Спасибо, я должен был сделать это раньше
Никогда не теряйте надежду. Мы учимся на ошибках, помните об этом.
Я не забуду больше не забуду.
В двенадцать лет у Агафьи опять операция. Простая, плановая, час наркоза, выписка в тот же день. И она уже не настаивает, но всё равно улыбается, видя, как Михаил, бросив галстук, натягивает шестую шлейку подряд на отворотливых котов.
Эти самые подпольные, блохастые коты, под тяжестью которых она проснулась год назад, делая вдох, не понимая, что происходит. Семь пар сверлящих её глаз, шесть облегчённых вздохов на грани слышимости и один победный крик радости она их никогда не забудет.
Может быть, поэтому сейчас, когда ей снова предстоит пройти через больницу, она не боится. Видя уставшего мужа, к рубашке которого прилипли волоски шерсти, она улыбается шире. Затем открыто смеётся над прохожими, которые оглядываются.
Операция. Простая. Плановая. Час наркоза. Выписка в тот же день. И если вы не перестанете грызть всё подряд, в следующий раз останетесь дома! произнёс мужчина в дорогом костюме, окружённый шестью ухоженными котами, каждый из которых тянет тонкий поводок в свою сторону, издавая возмущённое «Мяу?!».
Он бросил взгляд на часы, схватил шесть разноцветных поводков, проверил, не ослабли ли шлейки, и посмотрел в окно палаты, где просыпалась после операции Агафья. Скоро им разрешат войти. И он, наконец, сможет пожаловаться на шестерых хвостатых бездельников, которые без неё не слушают его. Сказать, как он её любит и будет любить всегда, даже когда она исчезнет в кошачьем приюте, построенном его компанией несколько месяцев назад.
Придурок, конечно Но вспоминая тот день, когда она открыла глаза, он каждый раз убеждается: пока она рядом, в его жизни нет ничего важнее этой её «придурости». И значит, он будет дальше воплощать в жизнь эти глупые, но её счастливые прихоти.
Всегда, пока ещё не поздно
