Не спорила — и проиграла
Татьяна Семёновна аккуратно расставила тарелки на кухонном столе, поправила вышитые салфетки и в третий раз за последние минуты взглянула на часы с кукушкой. Супруг должен был вернуться с работы через полчаса, а значит, пора ставить на плиту котлеты. Картошка уже дымилась в кастрюле, винегрет аккуратно лежал в салатнице, хлеб нарезан ровными ломтями. Всё, как он любил, всё, как положено.
— Мам, можно я к Людке схожу? У неё новые пластинки из Ленинграда привезли, — крикнула из своей комнаты восемнадцатилетняя дочь Галина.
— Нет, Галчонок, папа скоро будет, ужинать будем вместе, — ответила Татьяна Семёновна, не оборачиваясь. — После посидишь с подружкой.
— Да что за ерунда! Мне уже восемнадцать! — вспыхнула девушка, но спорить не стала. Знала — мать не отступит от своего.
Татьяна Семёновна усмехнулась про себя. Восемнадцать — это ещё дитё малое. Она сама в эти годы уже замуж вышла, а Галя всё никак не повзрослеет. Хотя, может, это и к лучшему. Пусть подольше остаётся дочкой, а не чужой женой.
Дверь хлопнула, и в квартиру вошёл Виктор Петрович. Крупный, с проседью в чёрных волосах, усталый, но довольный. Работа в ЖЭКе выматывала, зато зарплата стабильная, а это главное.
— Здравствуй, дорогая, — он чмокнул жену в щёку. — Пахнет вкусно.
— Котлетки твои любимые, с луком и чесноком, — улыбнулась Татьяна Семёновна. — Садись, сейчас всё подадим.
— А Галка где?
— В комнате, сейчас позову. Галя! Отец пришёл!
Девушка выскочила, обняла отца.
— Пап, а можно после ужина к подруге сбегать? Там новые пластинки…
Виктор Петрович нахмурился.
— Какие ещё пластинки? Нечего по вечерам шляться! Завтра институтский экзамен, готовиться надо.
— Да пап, да я ненадолго…
— Сказано — нет, значит, нет! — рявкнул отец. — Татьяна, ты что, её не воспитываешь? Совсем от рук отбилась!
Татьяна Семёновна поспешно вмешалась:
— Да что ты, Витя, она же просто молодая. Галюша, садись кушать, потом поговорим.
Ужин прошёл в молчании. Виктор Петрович рассказывал о проблемах в ЖЭКе, о том, что начальство опять нормы повысило, а премии урезало. Татьяна Семёновна поддакивала, подкладывала мужу добавку, подливала чай. Галина молчала, уткнувшись в тарелку.
— Мать, а что соседи говорят про Сидоровых? — вдруг спросил Виктор Петрович, вытирая салфеткой губы.
— А что про них говорить? Живут тихо.
— Да не то. Слышал я, что Сидорова в бухгалтерию устроилась, а Сидоров дома с детьми сидит.
Татьяна Семёновна осторожно поставила чашку.
— Ну и что? Может, им так удобнее.
— Как это удобнее? — возмутился муж. — Мужик должен семью кормить, а не пелёнки стирать! Женщине место у плиты, а не в конторе. Это неправильно, не по-нашему!
— Но если она больше зарабатывает…
— Никаких «но»! — стукнул кулаком по столу Виктор Петрович. — Порядок должен быть! Муж — голова, жена — шея. И точка!
Татьяна Семёновна тихо кивнула и начала убирать со стола. Спорить с мужем она не умела да и не хотела. Зачем ссориться, если можно промолчать? Может, он и прав. Она ведь сама всю жизнь дома, и ничего — живут нормально.
Галина взглянула на мать, потом на отца и тихо спросила:
— А можно я всё-таки к Людке схожу? Ненадолго.
— Нет! — рявкнул отец. — Сказано — нельзя! Иди уроки учи или книжку читай. Нечего по вечерам шляться!
Девушка вздохнула и ушла в комнату. Татьяна Семёновна смотрела ей вслед и почувствовала укол в сердце. Бедная девочка, совсем не гуляет, всё дома сидит. Но что поделаешь, если отец против?
Через несколько дней Татьяна Семёновна встретила на рынке соседку Анфису Михайловну. Та сияла от счастья.
— Татьяна Семёновна, а вы слышали? Моя Наташка в МГИМО поступила! В Москву уезжает!
— Как хорошо, — искренне обрадовалась Татьяна Семёновна. — А на кого учиться будет?
— На международные отношения. Говорит, дипломатом хочет стать. Я сначала боялась — далеко ведь, одна. А потом подумала — пусть пробует, пусть видит мир.
— А муж ваш как? Не против?
Анфиса Михайловна помолчала, потом вздохнула:
— Крепко поссорились. Он твердил — зачем девке высшее, всё равно замуж выйдет. А я ему — время другое, женщине тоже карьера нужна. Чуть не до драки дошло. Но я своё отстояла.
Татьяна Семёновна кивнула. Дома она долго думала об этом разговоре. Гале тоже скоро поступать, но куда? Виктор Петрович уже высказался — зачем девке университет, пусть в педучилище идёт, на воспитательницу. Работа тихая, а потом замуж — и всё.
А сама Галя мечтала о филфаке, хотела книги редактировать, в издательстве работать. Глаза горели, когда рассказывала об этом матери, пока отца не было дома. Но при нём заикаться боялась — сразу обрывал:
— Филология — не женское дело. Сиди себе с книгами, зарплаты копейки. Не дело это.
И Татьяна Семёновна молчала. Не поддерживала дочь, не спорила с мужем. Просто молчала, как всегда.
Лето пролетело быстро. Галя подала документы в педучилище, как велел отец. Поступила легко — училась всегда хорошо. В день зачисления пришла домой бледная, с опущенными глазами.
— Ну что, дочка, поздравляю! — обрадовался Виктор Петрович. — Теперь у нас в семье педагог будет!
— Спасибо, пап, — тихо ответила Галя и ушла к себе.
Татьяна Семёновна смотрела ей вслед и снова почувствовала тот знакомый укол. Но что она могла сделать? Поссориться с мужем? Нет, не стоило.
Учёба давалась Гале легко, но радости не приносила. Ходила на занятия как на
