— Да кому ты такая старая жердь нужна?! В тягость всем! Топчешься тут, воздух портишь. Будь моя воля, я бы тебя… Да приходится терпеть. Ненавижу!
Алиса чуть не поперхнулась чаем. Только что она общалась с бабушкой, Валентиной Петровной, по видео. Та ненадолго отошла.
— Подожди, ласточка, сейчас вернусь, — сказала она, с трудом поднялась из кресла и вышла в коридор.
Телефон остался на столе. Камера включена, микрофон тоже. Алиса переключилась на экран ноутбука. И вдруг… Раздался голос из коридора.
Сперва показалось, что послышалось. Но тут она глянула на телефон. По звуку дверь открылась, кто-то вошёл. На экране мелькнули чужие руки, затем бок, а потом — лицо.
Таня. Жена брата. Да, голос был её.
Женщина подошла к бабушкиной кровати, приподняла подушку, потом матрас, сунула руку под него.
— Сидит тут, чайничает… Лучше бы уже сдохла, ей-богу. Чего тянет? Только место занимаешь, воздух коптишь… — ворчала невестка.
Алиса застыла. На пару секунд забыла дышать.
Вскоре Таня ушла, не заметив камеру. Через минуту вернулась Валентина Петровна. Улыбалась, но глаза оставались грустными.
— Вот и я. Кстати, не спросила — как работа? Всё хорошо? — спросила бабушка, будто ничего не произошло.
Алиса резко кивнула. Всё внутри кипело — так и подмывало вышвырнуть эту наглую морду за дверь. Немедленно.
Валентина Петровна всегда казалась Алисе железной леди. Не то чтобы она кричала — просто в ней чувствовалась та самая учительская строгость, закалённая годами в школьных коридорах, на педсоветах и родительских собраниях.
Тридцать пять лет преподавала русский язык. Дети её обожали — она умела оживить даже самые скучные правила.
Когда умер дед, она не сломалась, но идеальная осанка ссутулилась. Стала реже выходить, чаще болеть. Улыбалась уже не так широко. Но бодрость духа не потеряла — считала, что в любом возрасте можно радоваться жизни.
Алиса всегда любила бабушку за ощущение надёжности. С ней никакие проблемы не страшны — всё решит. В своё время Валентина Петровна отдала внуку гараж, чтобы тот оплатил учёбу, а внучке — последние сбережения на первый взнос за квартиру.
Когда брат Алисы, Женя, после свадьбы пожаловался на дорогую аренду, бабушка сама предложила пожить вместе. Мол, трёшка большая, всем хватит места, заодно и присмотрит — вдруг давление скакнет или сахар поднимется?
— Мне одной скучно, а вам помощь лишней не будет, — говорила она.
С Жени взяли слово присматривать, а Алиса тем временем помогала с продуктами, лекарствами и даже коммуналкой. Зарплата позволяла, да и совесть не давала оставаться в стороне. То наличкой подсобит, то переводом, а иногда, зная бабушкину привычку экономить, сама привозила еду. Мясо, рыбу, фрукты, молочку — всё, чтобы старушка питалась нормально.
— Это твоё здоровье, особенно с твоим-то диабетом, — говорила Алиса.
Бабушка благодарила, но отводила взгляд. Будто стеснялась «обременять» других.
Таня, жена Жени, с самого начала казалась Алисе подозрительной. Медовые речи, слащавая вежливость, а в глазах — холод. Оценивающий взгляд без капли тепла. Но Алиса не лезла — не её дело. Только спрашивала у бабушки, всё ли в порядке.
— Всё хорошо, родная, — уверяла Валентина Петровна. — Таня готовит, убирается. Молодая, горячая, но ничего — научится.
Сейчас Алиса понимала: это ложь. На людях Таня играла скромницу, но когда не было свидетелей…
— Бабуль, я всё слышала… Что это было?!
Бабушка замерла, будто не расслышала, потом опустила глаза.
— Да ерунда, Алисочка, — вздохнула она. — Таня просто устала. У них сейчас сложно — Женя на вахте. Вот и сорвалась.
Алиса прищурилась, разглядывая бабушку, будто видеИ с тех пор в квартире Валентины Петровны воцарился покой, а Алиса твёрдо знала — теперь бабушка под надёжной защитой.
