Когда дочь попросила пожить у них неделю и присмотреть за внуком, я даже не подозревала, что вместе со мной в их дом въедут швабра, тряпки и фартук на долгие месяцы.
Она позвонила в тот вечер, взволнованная, — готовилась к госэкзаменам, а маленький Ваня требовал внимания. Подруги качали головами: «Ну что, Варя, тебе больше всех надо? Согласишься — потом не выберешься». Но разве можно отказать своей кровиночке?
Я приехала в их хрущёвку на окраине Москвы с одним чемоданом и добрыми намерениями. Однако быстро поняла: меня ждали не только как бабушку, но и как уборщицу, повара, прачку и — в довершение всего — бесплатную няню на полный день.
Зять Сергей пропадал на работе, дочь Лена днями сидела за ноутбуком, а всё хозяйство осело на моих плечах. Готовка, уборка, стирка — а посудомойка, как на грех, сломалась. Приходилось мыть горы тарелок вручную.
Ладно, думала я. Терпеть всего неделю. Одну неделю.
Но неделя превратилась в две, затем в месяц. Дочь сдала экзамены и тут же бросилась рассылать резюме. А Ваня? Кто за ним присмотрит, если не я?
Меня не просили остаться. Но и не отпускали. Всё как-то само собой: я видела, что нужна, — и оставалась. Только чем дольше жила у них, тем чаще ловила недовольные взгляды. Сначала — борщ не тот. Потом — рубашки мужа не так погладила. А вскоре я и вовсе стала «лишней».
В их доме я превратилась в тень. Всё делаю, всё знаю, но чувствую себя чужой. Ни разу не услышала: «Мама, спасибо». Никто не сказал прямо: «Мама, тебе пора отдохнуть». Лишь тяжёлые вздохи и кривые усмешки. А я ведь ждала хоть тёплого слова. Хотя бы чашку хорошего чая вместо пакетированного.
Кто бы мог подумать, что моя любовь обернётся невидимыми цепями.
Дома, в своей «однушке» в Люберцах, меня ждут вязание, книжные полки и фиалки на окне. А я здесь. Каждый день встаю в шесть, чтобы успеть накормить Ваню, переодеть, погулять с ним. Потом обед, стирка, мытьё полов. Вечером — ужин для всех. А ночью лежу на жестком диванчике в детской и думаю: неужели так будет всегда?
Но я же мать. Бабушка. Я не брошу. Жду. Может, однажды Лена скажет: «Мама, мы так тебе благодарны». Или Сергей снисходительно кивнёт: «Без вас мы бы пропали».
Пока молчат.
Может, ещё не поняли? Молодым нужно время, чтобы осознать ценность материнской жертвы. Порой мне кажется, они воспринимают меня как должное — не как человека, а как ресурс.
Но я всё равно верю. Что мои забота и терпение не пропадут даром. Что дочь, когда сама состарится, поймёт: важно не только брать, но и благодарить.
Пусть пока не готовы. Я подожду. Я же мать. А у нас, матерей, сердце — бездонное. Даже когда больно.
