Варвара Ильинична сидела за кухонным столом, попивая чай с вареньем.
— Ну что, Настенька, решила? Вчера видела «Ладу» — новенькую, белую, с кожей. Всего-то семьсот тысяч рублей, — голос её звучал непринуждённо, но за этим скрывался нажим.
— Мама… — Анастасия вздохнула, отодвигая ноутбук. — Мы же уже говорили. У нас ипотека, Маша болеет каждый месяц. Где я тебе такие деньги возьму? Посмотри что-нибудь попроще.
Из детской доносились смех и топот. Дмитрий возился с Машей: та упрямилась, отказываясь надевать колготки. На часах было без двадцати восемь. Через десять минут Анастасии нужно было выходить.
— Возьмите кредит, — спокойно предложила Варвара, беря печенье. — Вы молоды, зарплаты приличные. Я же не на пустое прошу.
Анастасия резко повернулась к матери, сжимая кулаки.
— А отдавать чем будем? Воздухом? Ты меня вообще слушаешь? У нас ипотека!
Варвара фыркнула, скрестила руки.
— Угу. У родителей Димы машина есть, а я, как всегда, в пролёте.
Анастасию будто током ударило.
— Они её сами купили! Накопили! Ни у кого не клянчили! А ты только права получила — и сразу «Лада» за семьсот тысяч?
— А почему, по-твоему, я только сейчас права получила? — вспыхнула Варвара. — Потому что тебя растила, каждую копейку на тебя тратила! А теперь, когда наконец могу себе позволить, мне отказывают?
Анастасия посмотрела на Дмитрия. Тот застёгивал дочери куртку, усталый и смущённый. Он, как всегда, держался в стороне, но по его лицу было ясно: терпение на исходе.
— Мама, ты сама боялась садиться за руль. Мы не монстры, но у нас нет золотых приисков, — голос Анастасии дрогнул. — Мы и так тебе помогаем: коммуналка, лекарства, подарки…
Варвара схватилась за сердце, будто вспомнив о гипертонии.
— Вот как! Значит, теперь будешь мне каждый рубль вспоминать?
Анастасия тяжело выдохнула. Горло сжалось, ладони вспотели. Это был не первый спор, но сегодня — особенно тяжёлый. Недосып, больничные, счета…
И тут Варвара добила:
— Если буду сидеть с Машей, когда она болеет, ты сможешь больше зарабатывать. Тогда и кредит потянем.
Анастасия остолбенела.
— То есть с внучкой готова сидеть только за машину? Раньше здоровье не позволяло, а теперь — вдруг?
— Не передёргивай, — буркнула мать. — Я ищу компромисс.
— Компромисс — когда уступают обе стороны. А ты торгуешься.
Варвара резко повернулась и вышла, хлопнув дверью.
— Живите без меня. И не звоните, когда понадобится бабушка.
Анастасия не побежала за ней. Села у окна, закрыв глаза.
Дмитрий положил руку ей на плечо.
— Всё правильно сказала. Жаль, конечно.
Тишина. Даже Маша притихла, испуганно глядя на дверь.
— Бабушка ушла насовсем? Мы больше не пойдём к ней?
Прошло два месяца. Жизнь вроде наладилась. Маша ходила в сад, Анастасия работала, Дмитрий пропадал на подработках. О Варваре не говорили, но её следы оставались: вязаные носочки, мягкие игрушки, рецепт пирога.
И Маша скучала. Сначала молча, потом — с вопросами.
— Мама, а бабушка уехала?
— Нет, просто… занята.
— Раньше звонила, когда я болела. А теперь нет. Она меня забыла?
Анастасия отшучивалась, но голос дрожал.
Однажды вечером Маша замерла в дверях.
— Можно позвонить бабушке?
Анастасия кивнула. Может, ответит…
Гудки. Автоответчик. Маша набрала ещё раз. И ещё. После четвёртого раза расплакалась — тихо, отчаянно.
Анастасия обняла её.
— Зайка, бабушка, наверное, спит…
— Нет, — всхлипнула Маша. — Она меня больше не любит. Потому что мы не купили ей машину.
Сердце Анастасии сжалось. Как можно мстить ребёнку?
Позже, когда Маша уснула, к Анастасии зашла соседка Ольга.
— Что, опять с матерью?
— Да… Маша звонила — та не взяла трубку.
Ольга вздохнула.
— Старики иногда застревают в обидах. Но ей одиноко. Может, сделаешь первый шаг?
— Она с внучкой так поступила…
— Она гордая. Не придёт первой.
Анастасия промолчала.
Прошёл месяц. В парке, куда они с Машей пришли гуВарвара Ильинична вдруг остановилась, увидев внучку, и Маша, сорвавшись с места, бросилась к ней с криком: “Бабушка!” — и в этот момент Анастасия поняла, что иногда гордость должна уступить место любви.
