**Единственно верный выбор**
Татьяна Игнатьевна была женщиной с характером — крепким, как сибирский мороз. Жизнь не баловала её: в сорок девять лет она уже похоронила всех, кто был ей дорог, и нашла утешение в заботе о бездомных зверях.
О смерти матери ей сообщили прямо на работе. Звонила соседка, которую сама Татьяна попросила присматривать за пожилой женщиной.
— Танюша, мамки твоей не стало… После обеда прилегла — и всё. Скорую вызвала, сейчас приедут, — всхлипывала в трубку старушка.
Беда, как известно, одна не ходит.
Похоронив мать, Татьяна Игнатьевна месяцы не могла отвыкнуть брать телефон и звонить ей по вечерам. Раньше они болтали часами: мать рассказывала про огород, дочь — про работу. А в выходные Татьяна ехала к ней на трамвае, всего четыре остановки. Квартира у матери была двухкомнатная, отца же она не видела с восьми лет — ушёл к другой.
Со временем боль притупилась. Квартиру оформили на неё. У Татьяны с мужем была дача под Москвой, где мать любила копаться в грядках. Пока та была жива, Татьяна отдыхала: бабушка сама справлялась с огородом.
Но через два года грянуло новое горе. Поздно вечером раздался звонок с незнакомого номера:
— Вы Татьяна Игнатьевна? Приезжайте на опознание. Ваш муж и сын попали в аварию…
Как она пережила их смерть, Татьяна и сама не понимала. Мир потускнел. Она разучилась улыбаться, жила как в тумане, будто родные просто уехали и вот-вот вернутся.
— Господи, помоги… Осталась одна, как теперь жить? — шептала она в церкви, вглядываясь в лики святых. — Всё стало чёрным, ничто не радует.
Но однажды ночью её осенило: надо открыть приют для бездомных животных.
— Вижу их на улице, подкармливаю, но этого мало. Им нужен дом. Муж с сыном бы одобрили — они зверей обожали.
Она продала материну квартиру, нашла спонсоров, пробила разрешения на строительство приюта за городом. Дело её захлестнуло с головой — так она и спаслась от тоски. Вскоре приют заработал: вольеры наполнились кошками и псами, нашлись волонтёры. Среди них — весёлая девушка Люда, фанатка всех хвостатых.
**Нежданная посетительница**
Как-то утром Люда открывала ворота, как вдруг увидела старушку с палочкой. Лет восьмидесяти, не меньше. Шла медленно, будто взвешивая каждый шаг. Собаки дружно залились лаем.
— Здравствуй, милая, — хрипловато сказала бабка. — Можно на собачек посмотреть?
— Доброе утро! Конечно, проходите.
Старушка — представилась Клавдией Петровной — подошла к вольерам. Псы виляли хвостами, тыкались мордами в сетку: «Возьмите меня!» Люда наблюдала, потом подошла:
— Вам помочь? Собаку присматриваете? У нас и котики есть!
— Котики — это хорошо, — пробормотала Клавдия Петровна, продолжая обход.
Через полчаса она замерла у вольера с чёрным псом с белым ухом. Он сидел в углу, не реагируя на шум.
— Это Барсик, — вздохнула Люда.
— А чего он такой грустный?
— Недавно попал к нам. Машина сбила. Из вольера не выходит — людей боится.
— А можно я его заберу? — вдруг спросила старушка.
Люда скептически окинула её взглядом: хрупкая, трость в руках…
— Давайте завтра обсудим с директором. Придёте?
— Приду, — кивнула Клавдия Петровна и медленно заковыляла к выходу.
На следующий день Люда встретила её у ворот:
— Мы решили, что Барсика вам не отдадим. Он сложный, вам будет тяжело.
Старушка молча развернулась и ушла.
Но назавтра она снова стояла у вольера, шепча что-то Барсику. Так продолжалось неделю. Пёс сидел как истукан, но однажды Татьяна Игнатьевна не выдержала:
— Открой вольер. Может, он её признает.
Клавдия Петровна вошла, погладила пса — и он впервые вышел наружу! Все ахнули: Барсик радостно вилял хвостом, шаркая за бабкой. Они даже останавливались, чтобы перевести дух.
**Главная тайна**
Вскоре Татьяна предложила:
— Забирайте Барсика. Он вас полюбил.
— Не могу, — прошептала старушка и заплакала.
Люда увела её в комнату, напоила чаем.
— Моя дочь Марфушка — алкашка, — сквозь слёзы объяснила Клавдия Петровна. — Решила сдать меня в дом престарелых, а квартиру продать. Через три дня везёт… Я хотела взять Барсика, но там его не разрешат.
Татьяна попыталась поговорить с Марфой, но та лишь орала: «Отстань, денег давай!»
Весь вечер Татьяна ревела. Жила она в большом доме, построенном мужем. Ночью её осенило.
Наутро она встретила Клавдию Петровну с улыбкой:
— Переезжайте ко мне. Барсика заберём. Я одна, вы мне как мать станете.
— Да что ты, дитя! Я ж чужая!
— А я вас усыновляю, — рассмеялась Татьяна.
Год спустя по утрам на кухне уже ждал горячий завтрак.
— Мам, опять не спала?
— Да мне и не надо, — бодро отвечала Клавдия Петровна. — Мы с Барсиком уже и погуляли, и поели.
Глаза у старушки блестели. А о Марфушке никто не вспоминал.
