Путешествие длиной в 300 вёрст: как бабушка столкнулась с ледяным приёмом снохи
Евгения Михайловна годами ждала внуков. Когда её сын Дмитрий обручился со Светланой, надежда на продолжение рода окрепла. Но шли годы, а колыбель в доме пустовала. Врачи вынесли приговор: Дмитрий бесплоден. После молитв и советов супруги выбрали ЭКО, и Господь даровал чудо — на свет появилась кроха Настенька.
Казалось, счастью не будет конца. Дмитрий боготворил жену и дочь, осыпал их заботой. Но семейная ладья вскоре наткнулась на подводный камень. Мужчина увлёкся ветреной девушкой, чуждой домашних хлопот. Бросив семью, он оставил Светлану с младенцем на руках.
Сноха, не смирившись с предательством, уехала к родителям в старинный городок Александров Владимирской области, за триста вёрст от столицы. Евгении Михайловне было невыносимо больно от разрыва сына со снохой, но больше всего терзала разлука с внучкой. Она слала письма, звонила на городской телефон, однако в ответ звучали лишь сухие фразы.
Когда Настеньке исполнилось два года, бабушка решила любой ценой поздравить малышку. Сообщив о визите по телефону, она не услышала радости в голосе Светланы, но и запрета не последовало. Собрав узелок с матрёшками, ватрушками и платьицем, сшитым своими руками, старушка отправилась в путь.
В Александрове её ждал горький приём. Сноха вышла к калитке, предложив гулять с ребёнком во дворе. Хмурый октябрьский день встретил бабушку колючим ветром и моросящим дождём. Промокшая до нитки, Евгения Михайловна жала к груди подарки, пытаясь разглядеть в Настеньке черты сына. Светлана не пригласила её даже на порог, не подала полотенца или чарки чаю.
Беседа длилась недолго. Сноха отвечала односложно, глядя куда-то за спину. Когда бабушка протянула узелок, та сначала отшатнулась, будто от подаяния, но после уговоров взяла. Через полчаса Светлана сослалась на обеденный сон дочки и, кивнув на прощание, скрылась в подъезде.
Обратная дорога в Москву стала крестным путём. Слёзы катились по морщинистым щекам — старушка чувствовала себя лишней, словно выброшенной лаптем на дорогу. Она понимала: сын совершил подлость, но за что сноха казнит её? Ведь это она, бабушка, ночами сидела с плачущей Настей, когда молодая мать болела. Теперь же ей отказали даже в крохе общего солнца — возможности видеть, как крепнут крылья у птенца.
Дома Евгения Михайловна молилась перед иконой Казанской Божией Матери. Разум твердил: «Сноха ранена, ей время залечить душу». Но сердце ныло, как порванные гусли. Оставалось верить, что однажды Светлана вспомнит: обида — плохой попутчик на дороге жизни. А пока — ждать. Ждать и класть поклоны за здоровье Настеньки, что бьётся родной кровинкой за триста вёрст от бабушкиного порога.