23марта, 2025г., дневник Петра Ивановича
Итак, дорогие гости, уже сыты? Напились? Всё в порядке? спросила Юлия, вставая за главный стол в своей квартире на Тверской.
Всё отлично, сестрёнка, отозвался Борис, улыбаясь, ты, как всегда, на высоте!
На сто процентов! поддержала его Алена. Мы с мамой готовили вдвоём, но у меня никогда не получалось так вкусно, как у тебя. Не зря я тебя каждый праздник вызываю!
Мамочка, вмешалась Анастасия, а я всё ещё в спортзале не вылезаю! Но остановиться я не могла.
Я пришлю к тебе жену, чтобы ты её кулинарии научила, подмигнул Андрей.
Вот почему и женился на тебе! сказал Василий, рыгая от удовольствия. Простите!
Счастлива, значит! Юлия широко улыбнулась, а затем, сделав паузу, её лицо стало безупречно серьёзным, а теперь, мои дорогие, произнесла она, вы все выгоняете из моего дома!
Это был последний ужин, который я приготовила для вас, и последний раз, когда я терпела ваши прихоти. Я больше не хочу ни видеть, ни слышать вас, ни знать о вас!
Юлия схватила массивную салатницу и со всей силы бросила её на пол.
Хватит, малышки! Танцы закончились, произнесла она с холодной ухмылкой. Я не позволю никому пользоваться мной, особенно вам!
Тишина висела над столом, гости были в шоке. Они могли ожидать чегото от любого, но не от Юлии тихой, послушной, исполнительной домохозяйки.
О чём? спросил Василий, получив шлёпа от жены.
Позвоните в скорую, у неё психический приговор! воскликнула Алена.
Юлия взяла графин с остатками сока и, улыбнувшись, произнесла:
Кто возьмётся за телефон, получит по лбу! А вы почему стоите, как вкопанные? Двигайтесь! Мои ненасытные «крошки»!
Юлия! строго сказал Борис. Я, как старший брат, советую успокоиться!
Нет! ответила Юлия, глаза блестели. Я больше не буду всем служить! Хватит!
Что тебя так закусило? спросил Василий, потирая щёку. Всё было нормально!
Я не просто так вас всех собрала, Юлия оперлась на спинку стула. Ваше наглое поведение дошло до предела. И ваш последний «демарш» лишь подтвердил, насколько вы стали бесцеремонными.
Мы ничего не сделали, попытался оправдаться Андрей.
Именно, сыночек! подхватил он.
***
Говорят, жизнь надо прожить правильно. Но как понять, что правильно? Каждый даёт свой совет.
Я, Юлия Михайловна, прожила сорок пять лет, уверенная, что всё делаю верно. Родилась третьей в семье, вторая сестра. Любила брата, сестру не достаю. Училась, пошла работать, не мечтала о звёздах, но и не пряталась в тени. Выбрала мужа, родила двоих детей, была верной, любящей женой, поддерживала мужа, не ссорилась без причины. Вырастила детей, отправила их в жизнь.
Взрослея я не теряла контакта с братом и сестрой: помогала, праздновала, решала проблемы, радовалась вместе. Меня считали доброй, отзывчивой, умной, понимающей. Поэтому я полагала, что живу правильно. Но в сорок пятый год я ощутила одиночество и предательство в самый мрачный момент.
Юлия Михайловна, заглянул после обеда врач, анализы в порядке, противопоказаний нет. Планировать операцию?
Да, доктор, ответила я, подавив грусть, вопрос уже решён.
Понимаю, заметил он, увидев моё подавленное настроение, но всё же будьте осторожны
Делайте, отмахнулась я. Чем раньше начнём, тем быстрее закончится.
Врач записал в карту: «Сегодня ужинает, завтра ничего, послезавтра операция». Затем обратился к соседке по палате:
Клавдия, у вас с анализами проблемы, будем разбираться.
Хорошо, Олег Олегович, ответила она.
После ухода врача я сама спросила:
Что тебя так смутило? Боюсь операции?
И муж уже посмотрела на телефон.
Клавдия улыбнулась:
Меня тоже провожали песни, а дети всё равно к маме приедут, а я устрою праздник!
Я сжала губы:
По последнему голосовому сообщению он уже в полном росте понимает, что у меня операция, но не поддерживает! Вместо этого он в компании, со стаканом.
Ай, отмахнулась Клавдия, всё так! Кошка с дома, мышки в пляс!
Обидно, призналась я. Удаление матки серьёзное дело. Хотелось бы хоть немного участия! Я просила его поддержать, а он после двоих коротких сообщений молчал.
Клавдия была на десять лет моложе меня, ей не хватало опыта, чтобы меня утешить, и разговор сам стих.
Я не пошла ужинать, взяв с собой ничего, зная, что перед операцией нужно голодать. Лежала в палате, глядела в потолок, вспоминая, как Вася сломал обе ноги на работе, а я каждый день везла его в больницу, в маршрутках, кормила, стирала, ухаживала.
Почему он так со мной? спросила я, когда Клавдия вернулась с ужина.
Не только твой так живёт! улыбнулась она. Все такие, потребители! В школе их учат, как бабам на шею садиться?
Я три года пыталась найти работу через знакомых, выбирала более приличное место, а он всё отказывался работать, пока я не пригрозила разводом и алиментами.
Мой работает, ответила я.
У твоего друга свои причуды, кивнула Клавдия. Всё одно: эксплуататоры! Если их сразу не приручить, они сядут тебе на шею.
Может, я зря на него обрушилась? спросила я, тревожась изза операции. Может, я сама себя переутомила?
Всё не мешает, сказала Клавдия. А факт, что от него нет добрых слов, очевиден! Мой муж хоть какието фрукты приносит, звонит, сердечки в мессенджере шлёт.
Я отвернулась, укрывшись одеялом.
Проголодаться, когда действительно нужно, нелегко. Я планировала отвлекаться разговорами с соседкой, но её постоянно отсылали на анализы, и она появлялась лишь на короткие мигновения.
Родные люди не откажут поговорить, чтобы скоротать время, думала я.
Сын Андрей не ответил на звонок, лишь отправил сообщение, что перезвонит. Дочь Анастасия дважды бросила звонок, а потом номер стал недоступен.
Хорошие дети, пробормотала я в замешательстве.
Не берут трубку? спросила Клавдия, делая паузу между обследованиями.
Представь! ответила я. Неужели так сложно ответить маме?
Взрослые? удивилась она. Уже живут отдельно.
Всё, мама, забудьте! Они появятся лишь тогда, когда им чтото понадобится! Птицы уже вылетели, теперь их только ветер унесёт!
Моему старшему сыну шестнадцать, он уже меня не считает. Живут отдельно, а родители почти не нужны.
Нет, у нас хорошие отношения! заверила я себя.
Почему тогда не берут трубку? задала вопрос Клавдия, уходя дальше.
Я задумалась.
«Неужели так сложно найти минутку, чтобы поговорить с мамой? Последние их визиты были лишь ради денег», подумала я.
Клавдия правильно сказала: «Выпорхнули птенчики». Теперь живут своей жизнью, а о родителях вспоминают лишь когда им чтото нужно.
Я снова позвонила мужу, но ответа нет. Оставила сообщение, которое осталось не прочитанным.
Эх, ВасяВася! пробормотала я. Не забаловал бы!
К вечеру он появился с сообщением: «Где сбережения? Зарплата кончилась, жить не за что!» А зарплата у него была три дня назад.
Однако! оценила я его способности. Пир горой, вино рекой!
Я не стала отвечать. Если бы он хоть намекнул, что волнуется за меня, я бы сказала, но нет пусть сам разбирается.
Брат Борис ответил на звонок, но сказал, что занят, и бросил трубку.
Мда, он занят, пробормотала я.
Вспомнила, как полгода жила в двух домах, когда Борис бросила жена, оставив детей. Я ухаживала за ними, за мамой, за кухаркой, за уборщицей, пока Борис не нашёл новую женщину.
Полтора года я их мирила, но благодарности не получила. Когда я позвонила вечером, услышала лишь короткие гудки и отбой.
Спасибо, братишка, за чёрный список!
Он тоже знал о предстоящей операции. Когда он попросил взять детей на месяц, я впервые отказала, ссылаясь на операцию.
Сестра Наташа уделила мне лишь пять минут, интересуясь лишь здоровьем:
Ты когда будешь в полном порядке? Мне к мужу родня приезжать будет, десять человек, разместим их в гостинице, а дома их нужно будет кормить. Ты единственная надежда!
Не знаю, Наташа, ответила я. Операция тяжёлая, дветри недели в больнице, потом ещё пятнадцать дней восстановления. Врачи говорят, что потребуется почти два месяца.
Нетнет, сестрёнка! Так не делается! Ты должна быть в строю, как штык! Это же родня мужа!
Наташа, мне страшно, призналась я.
Давай, не придуривайся! Всё, мне бежать!
И я вздохнула: «Чикчирик и в б..ой!»
Операция прошла без осложнений, но меня держали в больнице ещё две недели. Я никому не звонила, надеялась, что ктото вспомнит. Никто не вспомнил: ни муж, ни дети, ни брат с сестрой.
Я долго размышляла, пока не пришла к решению.
Юлька, что ты несёшь? возмущённо сказал Борис. Тебе же матку удалили?
А ты помнишь! обрадовалась я. Я думала, что меня уже забыли!
Я встала снова во главе стола и громко объявила:
Слушайте, дорогие! Я провела две недели в больнице, и ни один родной человек не позвонил, ни один не спросил, как я. Ни брат, который меня любил больше, чем свою новую жену; ни сестра, которая всю жизнь использовала меня как бесплатную повариху; ни муж, который сплёл всё, что мы копили на дачу, в одну кучу; ни дети, которым я отдала жизнь.
Я подняла голос:
Я всегда была готова делать для вас всё. И когда мне нужна была простая поддержка, вас не было! Я поняла, что справлюсь сама, и больше не хочу быть вашей «помощницей».
Я обратилась к каждому:
Вася, развод и без разговоров! Убирайся из моей квартиры!
Дети, живите своей жизнью, а если понадобится помощь к отцу!
Борис и Наташа, я больше не желаю вас видеть! Найдите нянек и поваров отдельно!
Голоса родственников возмущались: «Ты что, сошла с ума? Как так?!»
Я командовала: «Все вставайте в очередь и уходите к черту! Я хочу жить для себя, а не для вас!»
Вздохнув, я села за пустой стол, посмотрела на разбитый салатник и прошептала:
Переборщила с эмоциями, но новый старт начну с нового салатника.
**Урок, который я вынес:** если жизнь ставит тебя в позицию бесконечного служения, помни, что настоящая ценность в уважении к себе, а не в бесконечной жертве ради тех, кто не умеет благодарить.
