«Мне невыносима моя свекровь. Всё из-за её двуличия»
Меня зовут Анастасия Сергеевна, мне 33 года. В браке я уже четыре года, но каждый день омрачён присутствием одного человека — моей свекрови. Её имя Галина Степановна. И я до сих пор не могу осознать, как можно быть столь лживой, играть роль благочестивой старушки, а за спиной сеять яд.
В лицо она осыпает меня комплиментами: хвалит мою фигуру, восхищается борщом, называет «умничкой». Но позже, через соседей или родню, до меня доходят слухи. Оказывается, она шепчется, будто я «не пара её сыну», что «хозяйка из меня никудышная», а детей завести не могу «из эгоизма». Мол, «таких бабёнок» надо гнать метлой.
Причина? Я была замужем раньше. Да, в 18 лет мы расписались с одноклассником — родители настояли. Свадьба получилась пышной: фата, лимузин, шампанское рекой. Но юность слепá. Через полгода начались ссоры, ещё через три — развод. Для меня тот брак — ошибка молодости, не более.
Но для Галины Степановны я — «испорченный товар». Она открыто уговаривала сына не жениться:
— Одумайся, Ванюша! Ты инженер, перспективный, а она… С прицепом. Первый сорт не берут б/у.
Муж не поддался. Свадьба состоялась. Я надеялась, что свекровь сменит гнев на милость. Напрасно.
Она продолжает играть роль заботливой мамы. Тащит нам банки с лечó, холодец, пироги с капустой. Я вежливо отказываюсь:
— Спасибо, Галина Степановна, но Ивану сейчас диета. Желудок шалит.
В ответ — вздохи и упрёки:
— Ах, Ванюша мой это обожал! Я его с пелёнок так кормила!
Именно поэтому у него теперь изжога и колит! Я готовлю ему тушёные овощи, травяные отвары, а вы подсовываете сало да майонез. Потом удивляетесь, почему он к вам на блины не летит.
Недавно сорвалась:
— Хватит притворяться! Вы же за глаза меня грязью поливаете! Я вас как мать мужа уважаю, но терпеть фальшь не стану!
Она замолчала на месяц. Потом снова зачастила с звонками — трещит о сериалах, соседских скандалах. Я молчу. Чего говорить? Её интересуют только пересуды да нытьё.
Телефон теперь берёт муж. Он в курсе, но руки связаны:
— Настя, это же мать…
Я не требую разрыва. Прошу лишь не лезть в нашу жизнь. Не давить, не строить из себя жертву.
Скажите — разве это слишком? Разве я не имею права на честность, даже если она режет ухо?
