Ненужная. Рассказ.
О том, что её отец жив, Марина узнала, когда сама заболела. Уже давно она чувствовала слабость, часто наведывалась к школьной медсестре, та выписала ей направление к неврологу. Марина попросила мать записать её к врачу, та откладывала дело, потом долго упрекала себя, размышляя, как всё могло бы сложиться, если бы они узнали о болезни раньше.
Как жив? переспросила Марина.
Мать поглядела на свои потертые сапоги; на большом пальце ярко светилась дыра.
Жив, ответила мать, прости.
О биологическом отце Марина почти не спрашивала. Она не помнила его лица, хотя знала, что он был. С двух лет её воспитывал отчим, которого она называла отцом, и он же её усыновил. Когда Марине исполнилось тринадцать, их отношения обострились: ей казалось, что он требует слишком многого, постоянно ругает и не даёт ей жить. Тогда она захотела найти своего биологического отца. Три месяца она вытягивала у матери любые сведения имя, адрес, телефон но мать оставалась глухой статуей. Марина слышала, как мать и отчим шепчутся, будто решали, говорить ли правду. Как ни ссорилась она с отчимом, Марина была уверена, что именно он уговаривал мать признаться.
Он погиб, сказала мать. Разбился в горах.
Странно, но Марина поверила ей без единого доказательства, не пыталась найти родственников. Ничего не вышло.
Я позвонила ему. Он согласился сдать анализ. Если всё подойдёт, тебе сделают трансплантацию костного мозга. Всё будет хорошо.
В тот миг Марина ощутила, что хорошего уже не будет. Мать её обманула, отец исчез, отчим отстранился, сказав: «Насильно мил не будешь». Кому она теперь будет нужна? Отчего и заболела природа убирает лишнее.
Я не хочу! крикнула Марина. Не нужна мне никакая операция, ненавижу вас, жить не хочу!
Мать попыталась её обнять, но Марина вырвалась и бросилась в свою комнату.
Небо сливалось с густым туманом, и невозможно было разглядеть горизонт. Марине нравились окна, выходящие в пустырь; мать же жаловалась, что при переезде в подмосковный посёлок «Клязьма» так неудачно остальные окна выходили во двор, где, по её мнению, всё было скучно. Здесь же можно было наблюдать закат, а во дворе лишь дети и бабушки. Но сегодня заката не было, мир погрузился в серую мглу, от которой не спасала даже полдень. Всё темнело и расплывалось, как и жизнь Марии.
Когда она услышала шаги, подумала, что это мать пришла просить прощения. Оказалось, отчим. Он стоял в дверях, будто боялся, что Марина прогонит его прочь.
Не злись на мать. Она хотела лучшего.
Лучшего? хмыкнула Марина. Тебе бы понравилось, если бы тебя похоронили так?
Она писала ему, говорила, что ты хочешь встретиться. Он молчал. Мать решила, что так будет лучше, повторил он.
Марина прикусила губу. Он не отвечал, а теперь, когда умирает, вдруг нашёл слова.
Отчим теребил дверную ручку и, не получив ответа, пошёл на кухню.
К матери она подошла лишь через час. На деле всё уже решила, но дала время остыть.
В её комнате пахло ванилью её духов, аромат, который обычно заглушал остальные запахи, но Марина всё равно улавливала: пудра, которой мать покрывала лицо, крем с клубникой, затхлость старых книг. Мать обожала библиотеку, считала её признаком статуса. Лампа была выключена, её силуэт сливался с креслом, длинный халат скрывал белые ноги. Мать не любила искусственный загар и всю зиму томилась в ожидании летнего солнца.
Ладно, сказала Марина. Пусть сдаёт анализ.
О том, что отец подходит, она узнала в больнице. Ей стало хуже, хотя врач уверял, что времени ещё есть. Времени не оказалось. Самая Марина почти перестала существовать.
Марина лежала, спиной к стене, ковыряя отстающий кусок краски ногтем. На стенах виднелись трещины, и она ощущала себя нереальной. Всё, что происходило, казалось иллюзией. Она вогнала краску под ноготь, кровь выступила, будто это могло вернуть ощущение жизни. Привитая сетка кровати, голоса медсестёр в коридоре, запах антисептика всё казалось сном.
Прежде чем открыть глаза, Марина почувствовала знакомый запах табак, смешанный с машинным маслом. Она вдыхала, выдохнула и открыла глаза.
Мужчина в белом халате стоял у кровати. У него было загорелое, морщинистое лицо, густые брови, такие же прямые, как у Марии, карие, широко раскрытые глаза.
Привет, дочь, сказал он низким, знакомым голосом.
Привет, пробормотала Марина, кашляя.
Отец оказался совсем другим, чем она себе представляла. У него была жена и трое сыновей. Он работал слесарем, обслуживая троллейбусы на Московском кольце. Марина даже не знала, что такая профессия существует. Она рассказала ему о своём желании стать кинологом, но мать против, поэтому решила учиться на ветеринара, а затем всё равно стать кинологом.
Собаки лучше людей, произнёс он.
Операция прошла успешно. Марина ждала, что отец придёт или хотя бы позвонит, но его не было. Вместо него приходили мать и отчим поочерёдно каждые сутки: мать оставляла после себя ванильный аромат и книги, не замечая, что старые Марина не открыла. Отчим сидел рядом и рассказывал бессмысленные истории, даже когда Марина отвернулась к стене.
В день выписки Марина тоже ждала отца. Верила, что он приедет. Ожидая врача, она встала, подошла к приоткрытому окну, в котором виднелись неясные отпечатки детских ладошек, вдохнула сырой прохладный воздух, почувствовала, как пол качается, будто она стоит в лодке посреди быстрой реки. В палате никого не было, и Марина распахнула окно. В лицо ударил сильный ветер, принёсший запах влажной земли, гнилых листьев и асфальта. Машины проносились мимо, пугая стаи воробьёв. Яркое голубое небо резало глаза.
Она подумала об отце: о его грубых руках, покрытых мазутом, редеющих волосах, зачёсанных набок, чтобы скрыть желтоватую лысину, о том, как он каждый день чинит троллейбусы. Теперь, видя эти железные кони, она будет вспоминать отца, его морщины, сдвинутые брови, слова, которые он так и не скажет.
Внизу ждали отчим и мать. Они, как обычно, держались за руки, будто в шторме, их ноги дрожали, как и у Марии после долгой болезни. Они собирались уходить, когда дверь распахнулась, и в коридоре пахло солнцем и свежей водой. Отец в рабочей куртке держал дверь. В руках у него букет тюльпанов. Марина протёрла глаза ладонью, улыбнулась и сделала шаг вперёд.
Так она поняла, что жизнь не набор случайных потерь, а возможность увидеть свет даже в самых густых тучах. Главное не ждать спасения извне, а научиться находить силы в себе и в тех, кто действительно рядом. Это и есть истинный смысл выживания.
