**27 мая.**
Сегодня произошло нечто необычное. Иду от рынка с авоськой, за спиной раздаётся:
— Девушка! Эй, стойте! Да подождите же!
Обернулся — паренёк в кепке догоняет, запыхался. Кепка знакомая, но где видел — не вспомню.
— Фух! — выдохнул он, опираясь о колени. — Вы что, за сборную по бегу? Еле угнался! Меня зовут Иннокентий, но можно просто Кеша. Иннокентий Львович Солодкин — солидно звучит, да? Я… Ух, секунду… — Кепка свалилась с головы, я машинально нагнулся поднять — и лбом в лоб!
— Ой, ну вы даёте! — фыркнул я, потирая ушиб. Развернулся уходить, но он схватил за рукав.
— Погодите! Случайно же. Господи, ну день! Вы… не Света Михайлова? — прошептал он, натягивая кепку. — Я вас у её брата видел, только вы вот такусенькая были… — Показал пальцами рост с ладошку.
— Вам бы в тень зайти, — буркнул я. — Когда я был «такусеньким», вас, наверное, ещё в проекте не было. Чего надо?
— Так не Света? — расстроился он, снова померил воздух.
— Нет. Я Олег Гаврилов. Всего! — зашагал к метро, но Кеша пристроился рядом, будто так и надо.
— Ну вот, познакомились! Вы — Олег, я — Кеша. Отлично! А чего хмурый? И сумку тяжёлую тащите. Давайте помогу! — Потянулся к сетке, но я дёрнулся в сторону.
— Своей дорогой идите! А-а… — догадался я. — Так вы знакомитесь, да? Оригинально! Но…
— Вот видите, заинтересовало же! — обрадовался он. — Я вообще много чего знаю. Почему самолёты не падают, откуда молния, как пятно от варенья вывести…
Хотел продолжить, но я вдруг расхохотался и сунул ему сумку.
— Детскую энциклопедию читали? — спросил, вытирая слезу.
— И её тоже. Я с бабушкой живу, Глафирой Петровной. Она у нас… гм… просветительница. Всё в меня вкладывала — книги, лекции, радиопередачи. Могу рассказать, как фикус размножить или сифон починить…
— Скучно. Мороженое хочешь? — предложил я, разглядывая его кепку.
— Нельзя, лактоза. Кислородом лучше питаться, — отмахнулся он. — Но тебе куплю. — Продавщице: — Ванильное, в вафельном.
— Откуда знал? — удивился я, перехватывая его руку с деньгами.
— Олег! Я же угощаю! — всплеснул он руками.
— Меня бабушка научила: «Не завись от мужчин!» Сама всё, сам всё. Ты уж сумку понёс — и то хватит.
— А моя бабушка говорила: «Мужик без дела — как муравей без палки». Так что ваша независимость — ерунда! — фыркнул Кеша. — Куда дальше?
— Направо. Моя бабушка, кстати, метро строила. У неё медали!
— Метро — дело хорошее, — согласился он и вдруг спросил: — А знаешь, почему ветер дует?
— Ну конечно! Воздушные массы…
— Не-а! Ветер оттого, что деревья качаются! — торжествующе заявил Кеша. — Баба Глаша так объяснила, и спорить бесполезно.
Шли, болтали. Оказалось, его родители — геологи, вечно в экспедициях, а воспитывала бабушка. Лето — у деда на даче, где он «дичал», колол дрова и даже пробовал махорку («гадость редкостная!»). Я же рассказывал про лагерь, где учили хорошим манерам, но так и не научили кататься на велосипеде.
— Вот мой дом, — показал я на жёлтую высотку. — Бабушка с балкона наблюдает.
— Где? — Кеша вскинул голову, кепка слетела.
— Да вон, десятый этаж! В синем халате! — Повернул его голову.
Он поклонился. С балкона тоже кивнули.
— До квартиры провести? — спросил он.
— Не надо. Уже расспросов хватит. Спасибо, Солодкин.
— Мне тоже туда, — махнул он на соседний дом. — Моя бабка с биноклём стоит. Всё видела. Пойду на допрос: где был, с кем…
Когда разворачивался уходить, вдруг осенило:
— Стой! Теперь понял, где твою кепку видел! Во дворе!
— Вот и раскрыл мой секрет, — засмеялся он. — Стеснялся подойти, вот и придумал про Михайлову. Сегодня решился. Олег, авоську не забудь…
Пока мы топтались, наши бабушки уже успели друг друга изучить.
*…Вечером Глафира Петровна устроила допрос:*
— Кто эта девушка?! — кричала она. — Её бабушка на меня свысока смотрела!
— Это моя будущая жена, — спокойно сказал Кеша. — Если будешь против — соседки пусть сами утюги чинят. Понятно?
Баба Глаша замолчала. Раз внук условия ставит — дело серьёзное.
*P.S. Через три года мы поженились. Как жить счастливо — не знали, но верили, что разберёмся. Главное, чтобы бабушки были живы-здоровы… И дед Саня тоже.*
