Меня зовут Анфиса. История моей семьи — как тугой узел из слёз и гнева. Когда мне стукнуло пять, родители разошлись. Мамаша подала на развод, увлекшись каким-то проходимцем. Быстренько выскочила за него замуж. Зато папа меня не забывал — исправно платил алименты, забирал на выходные в свою трёшку в пригороде Екатеринбурга. Его забота была мне как спасательный круг в этом житейском море.
Потом отец женился на женщине по имени Людмила, вдове с двумя детьми — Димкой и Танькой. Мы с ними сразу сдружились. Выезды к папе превратились в праздник: там я чувствовала себя своей, будто в тёплом кругу родных душ. Возвращаться к мамаше не хотелось — там всё дышало тоской.
Новая семья мамани родила двоих — мальчика и девочку. С отчимом они затеяли бизнес, но всё прогорело. Долги росли, как грибы после дождя. Пришлось продать шикарную квартиру в центре Екатеринбурга и ютиться в двушке на задворках. Пятеро в двух комнатах — жить стало невмоготу.
Отчим запил. Мать устроилась на работу, а я, ещё пацанка, осталась нянчить младших. Это меня добило. Однажды собрала манатки и свалила к отцу. Больше маманю не видела. Знаю только, что брата с сестрой забрали в детдом, а её лишили прав. Отчим и вовсе испарился.
У папы я ожила. Людмила и её мать, бабуля Валя, приняли меня как родную. Годы пролетели, и вот мне уже 34. Я замужем, двое детей. Димка и Танька тоже обзавелись семьями. Мы стали настоящей роднёй, скреплённой не только кровью, но и душевным теплом.
Когда умерла бабуля Тамара, мамина мать, она завещала мне свой дом в деревеньке под Екатеринбургом. Через год не стало отца. Он оставил квартиру Димке и Таньке, а мне — машину. Ещё был недостроенный дачный домик. Мы решили не продавать, а доделать, чтобы всей гурьбой там собираться.
И вот, когда я меньше всего ждала, объявилась она — моя маман. Двадцать лет тишины — и вдруг как гром среди ясного неба. Раздобыла мой адрес и явилась, будто так и надо.
«Слыхала, бабка тебе дом отписала, — начала без прелюдий. — А что от отца перепало? У тебя ведь есть брат с сестрой! Где справедливость? Это не твоё наследство, а наше общее. Продавай всё, деньги на троих поровну.»
Я онемела. Эта женщина, бросившая меня, теперь требует делить то, что мне свято?
«Не дождёшься, — отрезала я. — Проваливай.»
Может, это жестоко, но мне не стыдно. Она для меня чужая. Её дети от второго брака — тоже. Моя настоящая семья — это Димка, Танька, Людмила. Они были рядом все эти годы, делили и радость, и горе.
Дачу мы достроили. Теперь это наша крепость, где мы собираемся с детьми, Димкой, Танькой и Людмилой. Там мы смеёмся, вспоминаем отца, бабулю, строим планы. А маман? Осталась в прошлом со своими претензиями. Я ей ничего не должна, и совесть моя чиста.
