Вера сидела в своей уютной квартире в Нижнем Новгороде, глядя на собранный чемодан. Её дочь, Людмила, позвонила вечером с просьбой, от которой сердце сжалось: «Мама, приезжай к нам на недельку, побудь с Сережей, нам с Витей надо дела решить». Вера, души не чаявшая в шестилетнем внуке, сразу согласилась. Она рисовала в голове тёплые вечера с книжкой, прогулки по снежным аллеям, смех и уют. Но, переступив порог дочкиной квартиры, поняла — её ждёт не отдых, а испытание, о котором никто не предупредил. В груди защемило, но пути назад не было.
Люда с мужем Виктором жили в просторной трёшке в центре. Вера всегда удивлялась, как дочь всё успевает. Но, войдя, она остолбенела: кухня утопала в грязной посуде, в зале валялись машинки и кубики, а на паркете застыли засохшие следы чая. Людмила, целуя мать в щёку, быстро проговорила: «Мам, мы завтра уезжаем пораньше, Сережа с тобой, ты ведь справишься? А и ещё… если сможешь, прибери немного?» Вера кивнула, но внутри что-то ёкнуло. «Немного» оказалось обманчивым словом, как майское солнце перед ливнем.
На следующий день, проводив Люду и Витю, Вера осталась с Сережей. Она готова была к его «не хочу» и «не буду», к вопросам про звёзды и даже к разлитому компоту. Но не была готова, что квартира станет её личным полем боя. Сережа носился, как ураган, раскидывая носки, книжки и фломастеры. Вера металась за ним, пытаясь собрать хоть что-то, но это было как гонять ветер. Вечером она нашла листок на холодильнике: «Мама, вымой полы, разбери шкаф в коридоре, купи молока и хлеба». Руки у Веры задрожали. Это была не помощь — это был список для прислуги.
Дни слились в один бесконечный марафон. Утром — каша, потом санки с горки. Днём — суп, посуда, стирка. Шкаф, который надо было «разобрать», оказался грудой мятых рубашек и забытых шарфов. Продукты? Вера тащила тяжёлые пакеты, а Сережа висел на руке, требуя шоколадку. К вечеру ноги гудели, но внук не засыпал без трёх сказок подряд. Вера обожала Сережу, но с каждым днём силы уходили, как песок сквозь пальцы. «Я приехала к внуку, а не мыть их полы», — думала она, разглядывая в зеркале новые морщины.
На четвёртый день Вера не выдержала. Она позвонила Людмиле и ровным голосом спросила: «Люда, я здесь для Сережи. Почему я делаю всю работу?» Дочь замялась: «Мам, ну ты же дома… Мы с Витей еле ноги волочим». В горле встал ком. Хотелось крикнуть про больную поясницу, про возраст, про то, что она не вечная батарейка. Но она только сказала: «Я приехала к внуку. Твой дом — твои заботы». Люда что-то пробормотала про «не подумала», но Вера уже не верила.
Когда неделя закончилась, квартира блестела, Сережа взахлёб рассказывал про бабушкины пироги, а Вера чувствовала себя, как выжатый апельсин. Людмила обняла её: «Мам, ты волшебница!» Но в этих словах слышалось не «спасибо», а «мы знали, что ты всё сделаешь». Вера улыбнулась, поцеловала внука и уехала. В автобусе она решила: хватит. Любить — не значит позволять вытирать об себя ноги.
Теперь, сидя на кухне с чашкой чая, Вера думала, как сказать Люде правду. Она готова читать сказки, печь оладьи и гладить рубашки. Но не за всех сразу. И уж точно не впридачу к пылесосу и швабре. Следующий разговор будет трудным. Но ради внука, ради себя — она его выдержит.
