**Когда правда стучится без предупреждения: история одной встречи, перевернувшей жизнь**
Варвара сидела в зале, уставясь в телевизор, где мелькали однообразные передачи. Глаза сами собой слипались, и она почти задремала. Разбудил её робкий стук в дверь. Поднявшись с дивана, поправив пояс халата, она направилась в коридор.
— Иду! — крикнула она.
В дверном глазке — незнакомая девушка. Молодая, смущённая, с румянцем на щеках и тёмными глазами.
— Здравствуйте… Вы — Варвара Петровна?
— Да, это я. Ты ко мне? Заходи.
Гостья переступила порог, оглядываясь по сторонам.
— Мне… нужно с вами поговорить…
— Не стесняйся, пойдём на кухню, чай попьём. Расскажешь, зачем пришла.
Женщина рада любому гостю — дочь, Татьяна, уходит на рассвете, возвращается поздно, и Варвара всё чаще ощущала, как одиночество сжимает сердце.
Пока чайник закипал, она торопливо расставляла на столе вазочки с конфетами и пряниками, украдкой поглядывая на незнакомку.
— Как тебя звать-то?
— Алевтина. Можно просто Аля.
— Хорошее имя, — улыбнулась Варвара, подвигая чашку. — Я всю жизнь проработала на почте. Разносила письма по дальним улицам, с тяжёлой сумкой. Газеты, извещения, посылки. Люди ждали, смеялись, иногда плакали. Бывало, приносила и горе. Но всегда с пониманием. Теперь вот ноги не слушаются. Редко выхожу.
Аля молча слушала. Только руки её дрожали, и чашка слегка звенела о блюдце. Когда Варвара спросила, зачем та пришла, девушка наконец заговорила:
— Я приехала издалека. С самого Урала. Мне нужно было увидеть вашу дочь. Таню. Потому что… я её дочь. А вы — моя бабушка.
Варвара замерла. В глазах вспыхнул свет, но голос остался ровным:
— Детка, ты, наверное, ошиблась. Таня живёт со мной. Я бы знала…
Аля опустила взгляд.
— Это было давно. Когда она уехала после института в другой город. Там… влюбилась. Его звали Григорий. Всё было серьёзно. Собирались пожениться. Но… перед свадьбой он погиб.
У Тани начались ранние роды… бабушка — мать Григория — была рядом. Таня потеряла сознание. А утром ей сказали, что ребёнок не выжил.
А на самом деле меня забрали. Бабушка Григория увезла меня к себе. Хотела, чтобы хоть часть сына осталась с ней. Только в шестнадцать я узнала правду. И вот приехала… чтобы увидеть свою маму. Сказать ей, что я жива.
Варвара сидела без движения. Потом встала и крепко обняла Алю.
— Боже… сколько же ты вынесла… А Таня? Она не знает… Она сегодня уехала в деревню к тётке. Вернётся через три дня. Останься. Умоляю, останься.
Но Аля покачала головой.
— У меня билет. Я не могу оставить бабушку одну. Она очень больна. Но… скажите маме. Пожалуйста.
Прощание было тяжёлым. Аля ушла, оставив в доме Варвары глухую боль. Та стояла у окна, пока девушка не скрылась за углом. И тут — звук мотора. Вернулась Таня. С женихом и сестрой.
— Мам, — счастливо сказала она. — Знакомься, это Сергей. Он сделал мне предложение. Я согласилась.
Варвара побледнела. Руки задрожали. Сестра подала воды.
— Садись, — твёрдо сказала она Тане. — Тебе нужно это услышать.
И Варвара рассказала всё. До последней слезинки.
Через полчаса они мчались на вокзал. Успели в последнюю минуту.
На перроне Таня увидела её — дочь. Свою дочь.
Они бросились друг к другу. Молчали, плакали, шептали слова, копившиеся в сердце двадцать лет.
— Я приеду за тобой, слышишь? — повторяла Таня, идя рядом с вагоном. — Я приеду. Ты больше не будешь одна.
Через три недели Таня поехала за ней. Бабушка Григория, та, что украла у неё ребёнка, стояла на коленях. Но Таня не позволила. Она смотрела на эту слабую женщину с жалостью. И простила. Не ради неё. Ради себя. Ради Али.
Теперь Аля живёт с матерью. Построили уютный дом. Сергей стал ей отцом. Иногда она зовёт его по имени. Иногда — «пап».
…И, может, нет ничего сильнее, чем шанс обрести дом. Обрести мать. Обрести себя.
