**Дневник Ларисы**
Разбудил звонок бывшего. Надо же заснуть с включённым звуком. Вместо «алло» зевнула — пусть знает. Он извинялся, говорил о погоде, работе, новостях. Готовил почву. Лариса молчала, лишь кивала, будто он видел. А он, может, и видел — пятнадцать лет брака дают сверхспособности. Босиком прошла на кухню, поставила телефон на громкую связь, открыла холодильник. Пустые полки, не мытые, обидные. На дверце — бутылка вина и кусок сыра в треугольной упаковке.
— Как Анечка?
Пришлось отозваться:
— Ты ей сам не звонил?
— Звонил,— затараторил он,— в четверг болтали. Сказала, всё хорошо. «Цветёт и пахнет»,— закашлял.— И что ты на неделю выпадешь, уезжаешь отдыхать. Разбогатела? Куда собралась? А ученики? На каникулы отпустила?
Лариса глотнула вино прямо из горлышка, поднесла телефон ближе к губам, чтобы динамик не уловил дрожь в руках. Собралась и игриво улыбнулась:
— Всё надоело. Имею право на море и пальмы. Ещё не скоро, через месяц. Завидуешь?
— Конечно,— пауза,— нет. Он включился в старую игру.
— Привезу тебе,— пауза,— ничего.— Лариса расслабилась.— Ну и что хотел?
— Неловко просить, но я в минусе. До зарплаты десять тысяч не одолжишь? Непредвиденные расходы…
Она откусила сыр, положила на язык, как конфету:
— Какие расходы, интересно?
— Познакомился с женщиной. Хорошая. Очень.
Ни с того, ни с сего в горле запершило, глаза закололо — ревность.
— Вот у неё и проси! — перед глазами всплыло: двадцать лет назад, он, высокий, с чёлки до глаз, улыбка кривая, острый клык. И рядом не она, а какая-то в миниюбке и с красной помадой.
— Ларочка, что случилось? — голос стал мягким, родным. От этой заботы перехлапывало горло.
— Ничего. Не выспалась. Сейчас переведу. Хорошего дня.
Пока тыкала в приложение банка, пришло сообщение от Михаила:
— Доброе утро! Сегодня отличный день. Не хочешь устроить пикник у озера? Заеду за тобой в три.
— Да отвяжитесь все! — злость выбила слёзы. Долила вина, глотнула. Подошла к зеркалу в прихожей, провела рукой по правой стороне, где кружевное бельё сходилось с белой кожей. Боялась дотронуться чуть дальше — до крошечного узелка размером с прыщик, там, где все бреют не глядя. Он был на месте. Потом душ, мочалка до красноты, дважды шампунь, маска, патчи, фен. Включила ноутбук. Засыпало сообщениями.
Открыла первое попавшееся:
— Здравствуйте! Хочу изучать немецкий с нуля. Есть ли у вас время? Какие варианты оплаты?
Руки сами писали ответ. Рутина держала на плаву. Отправляя сообщение, случайно кликнула на аватарку — увидела усталость и одиночество. Сердце ёкнуло.
— Сколько раз в неделю хотите заниматься? И сразу предупреждаю — с первого по десятое число занятий не будет.
Он ответил мгновенно:
— Три раза. Время гибкое. Работаю из дома. Подстроюсь.
— Сегодня в пять?
— Подходит.
Аня позвонила, когда суп из «Восточного» был почти доеден. Раньше его называли похмельным.
— Мам, ты как?
— Отлично. Ем. Ты меня отвлекаешь.
— Мы на пляж собираемся. Папа звонил. Ему ты не понравилась…— в трубке гудел чужой город.
— Я ему уже пять лет не нравлюсь.
— Если язвишь, значит, всё в порядке. Я не ошибаюсь?
— Дочка, как ты? Скучаю.
— И я!
Болтали ни о чём. Вместе по телефону встретили друзей, ехали в метро, искали место на пляже. Солнце, волны. Море затопило всё плохое. Разошлись — одна вперёд, другая на грань. Но с памятью о беззаботном.
В пять Лариса включила ноут. Будто в прорубь — в видеоконференцию с новым учеником. Глаза! Первое погружение — до боли, до спазма. ЛепеОна снова посмотрела в его глаза и поняла — вот оно, то самое «бывает», о котором она когда-то перестала мечтать.
