«Ты услышала не то, что стоило»: когда любовь проходит через предательство и прощение
Лена готовилась к этому дню как к празднику. Надела новое платье, испекла любимый пирог мужа — тот самый, с вишней и крошкой, от которого Дмитрий всегда млел. Купила букет — белые хризантемы — и выехала заранее. Сегодня Марья Ивановна, свекровь, позвала их в гости. День матери — всё должно быть безупречно.
Дмитрий, как говорил, был на деловой встрече. Поэтому когда Лена подъехала к знакомой хрущёвке в Твери и увидела у подъезда его машину, сердце сжалось.
— Странно… — прошептала она.
Решила сделать сюрприз. Достала ключ, тихонько открыла дверь. Сняла туфли, босиком шагнула в прихожую, затаила дыхание. Из кухни доносились голоса. Она хотела крикнуть — но застыла. Говорили о ней. Свекровь и Дмитрий.
— Дима, ну подумай… — Марья Ивановна говорила строго. — Этот брак — ошибка. Я молчала. Но больше не могу. Она тебе не пара. Ни родства, ни состояния. Ни манер, ни ума.
— Мам…
— Да что мам?! Её слащавая улыбка, вечно не от мира сего. Ни шарма, ни такта. Ни сообразительности. Барахтается в своих стишках, будто это работа. Кто она? Писательница? Рифмами ребёнка прокормишь?
— Мам, перестань… — голос Дмитрия задрожал.
— А ты глянь на Ольгу — дочь Степановых. Воспитанная, с дипломом, красавица, квартира в центре, родители с капиталом. А твоя… Что она тебе дала, кроме вечного нытья?
У Лены внутри всё оборвалось. Прислонилась к стене. Слова жгли, как раскалённые угли. «Пустышка. Бесприданница. Бесперспективная».
— Она добрая… — пробовал защититься Дмитрий, — я люблю её…
— Любовь, любовь… Подумай о детях. О будущем. Ты будешь её тянуть всю жизнь? Она и ложку-то правильно держать не умеет.
Лена не выдержала. Развернулась, вышла и, не оглядываясь, побрела по улице. Холодный ветер хлестал по щекам, слёзы катились сами. В ушах звенело: «не пара… без манер… бесполезная…».
Вечер. Сидела в кафе, смотрела в остывший чай. Позвонила Дмитрию:
— Я не приду. Была у вашей двери. Всё слышала.
— Ч-что?! — он растерялся.
— Всё. Что я тебе не пара. Что я никчёмная. Что мне не место в твоей семье.
Тишина.
— Лена… Ну мать… она просто волнуется…
— За тебя или за свою спесь?
Она положила трубку. Домой вернулась поздно. Молча прошла в спальню. Дима пытался говорить, оправдываться, но Лена не слушала.
Дни потянулись ледяные — как ноябрь. Она избегала мужа, жила как во сне. А потом… однажды утром, наливая кофе, вдруг почувствовала тошноту. Закружилась голова. Задержка, странная слабость…
Купила тест. Две полоски.
Беременность.
О которой мечтала. Но сейчас — это был нож в сердце.
— Я беременна, — сказала она вечером.
Дмитрий побледнел, потом просиял:
— Правда? Это же счастье!
— Правда. Но я не знаю… хочу ли рожать. Со словами твоей матери…
Он подошёл, обнял.
— Мы вместе. У нас будет семья. Настоящая. Мать — не навсегда. А ребёнок — это наше. Я с тобой.
Наутро они приехали к Марье Ивановне.
— Мама… — начал Дмитрий, держа Лену за руку. — У нас будет ребёнок.
Женщина окаменела. Потом в глазах блеснуло: то ли слёзы, то ли радость.
— Вы… серьёзно? Боже… Я стану бабушкой?!
Она подошла к Лене, обняла. Крепко, по-родному.
— Прости меня, родная. Наговорила лишнего. Дура старая. Но это чудо. Ты подаришь нам счастье.
На кухне засвистел чайник. Начались хлопоты.
Лена с Дмитрием переглянулись. И впервые за долгое время — улыбнулись. Может, теперь всё только начинается.
