Телефон разбудил звонком бывший муж. Как же она забыла выключить звук на ночь? Вместо «Алло» лишь зевнула — пусть знает, что разбудил. Он долго извинялся, бубнил что-то про погоду, работу, новости из телевизора. Готовил почву, настраивал. Светлана не торопила его, не отвечала. Лишь иногда кивала, будто он мог видеть.
А он, казалось, и правда видел. Пятнадцать лет брака — ключ к сверхспособностям. Пошла на кухню в одних трусах, включила громкую связь, положила телефон на стол и открыла холодильник. Его пустые полки давно не мыты и обижены. На дверце стояла бутылка вина, а рядом — кусок сыра в треугольной упаковке.
— Как дела у Машеньки?
На имя дочери пришлось отреагировать:
— А ты ей не звонил?
— Звонил, — бывший затараторил, — в четверг болтали. Говорит, у неё всё отлично. Цветёт и пахнет, — хохотнул, — ещё сказала, что ты на недельку выпадешь из реальности, отдыхать собралась. Разбогатела, мать? Куда-то далеко? А ученики твои как? На каникулы отпустила?
Сделала глоток прямо из горлышка, поднесла телефон к уху, чтобы чуткий микрофон не уловил, как дрожит рука, стуча стеклом о стакан. Собралась и игриво улыбнулась:
— Всё достало. Имею право на неделю под южным солнцем. Ещё не скоро. Месяц в запасе. Завидуешь?
— Конечно, — пауза, — нет. Бывший включился в старую игру.
— Привезу тебе, — пауза, — ничего. — Светлана расслабилась. — А что хотел-то?
— Очень неловко просить, но я в затруднении. До зарплаты десять тысяч не одолжишь? Непредвиденные расходы…
— М-м-м, — она отломила кусок сыра и положила на язык, как конфету. — Какие расходы, интересно?
— Я тут с женщиной познакомился. Хорошая такая. Очень.
Ничем не оправданная, дикая ревность сжала горло:
— Так у неё и спроси! — перед глазами всплыла картинка: двадцать лет назад, будущий муж — высокий, худой, с модной тогда чёлкой, закрывающей пол-лица, улыбка кривая, клык торчит, а рядом не она, а какая-то чужая в мини и с алой помадой.
— Светка, что случилось? — голос стал мягким, родным. От этой заботы першило в горле, глаза закололо — вот-вот заплачет.
— Ничего. Не выспалась. Прости. Сейчас переведу. Хорошего дня.
Пока тыкала в банковское приложение, пришло сообщение от Дмитрия:
— Доброе утро, родная! Сегодня чудесный день. Может, устроим пикник у озера? Заеду за тобой в три часа.
— Да отстаньте вы все! — злость выбила дурацкие слёзы. Наконец налила вино в стакан, глотнула, прожевала сыр. Подошла к зеркалу в коридоре, провела рукой по границе кружевного белья и кожи, боясь дотронуться чуть ниже — до крохотного узелка в паху, размером чуть больше прыщика, там, где бреют не глядя. Он был на месте.
Потом — душ, мочалка до красноты, дважды шампунь, маска, патчи, фен. Включила ноутбук. Посыпались уведомления из соцсетей. Надела футболку.
Открыла первое сообщение:
— Здравствуйте! Хочу начать учить немецкий. Есть ли у вас места? Как можно оплатить?
Руки сами печатали ответ. Рутина придавала сил. Отправляя сообщение, случайно кликнула на аватарку и увидела в глазах собеседника ту же усталость и одиночество. Сердце ёкнуло.
— Сколько раз в неделю планируете заниматься? И сразу предупреждаю: с первого по десятое число занятий не будет. Возможно, вообще больше никогда, потому что я умру, — написала и стёрла до «не будет».
Ответ пришёл мгновенно:
— Три раза в неделю. Время гибкое. Работаю из дома. Подстроюсь.
— Сегодня в пять вечера по Москве?
— Подходит.
Маша позвонила, когда суп был почти доеден. Раньше этот куриный бульон они называли похмельным.
— Мам, ты как?
— Отлично. Ем. Ты меня отвлекаешь, — бурчала, скрывая страх.
— Мы на пляж собрались. Мне папа звонил. Чё-то ты ему не понравилась… — в трубке слышались шум чужого города и тревога.
— Я ему уже пять лет как не нравлюсь.
— Если язвишь, значит, всё в порядке. Я же не ошибаюсь?
— Дочка, как ты? Скучаю.
— И я!
Болтали ни о чём. Вместе по телефону встретили её друзей, «проехали» на метро до пляжа, искали лежаки. Солнце, плеск волн. Море затмевало всё плохое. Разговор закончился. Одна — вперёд, другая — на грань. Но с памятью о беззаботно-прекрасном.
Светлана взглянула на часы. Почти пять. Всё ещё мыслями там, с дочкой, машинально включила ноутбук. И как в прорубь нырнула в видеоконференцию с новым учеником, тем, что назвал себя «пластичным».
Глаза. Это было первое погружение. Вовнутрь! До боли, до спазма. Ошеломило. ЛепеОна посмотрела в эти глаза и поняла — так бывает.
