Мы не позвали брата на свадьбу — и даже годы спустя эта рана не заживает
Решение было принято второпях, под гнётом обстоятельств и горячих споров, когда эмоции затмили разум. Но последствия этого выбора до сих пор со мной.
В детстве мы с Мишей были как две половинки одного пряника. Дворовые игры, тайные убежища на чердаке, походы в гастроном со смятым рублём в кармане. Когда я боялась грозы, он закрывал мне уши ладонями. Когда ревела из-за двойки, подкидывал в портфель конфету в обёртке с рожицей. Мы взрослели вместе, но взрослели по-разному.
В шестнадцать лет между нами пролегла трещина. Он связался с плохой компанией, грубил отцу, ночами пропадал неизвестно где. Годы молчаливой вражды. Но где-то в глубине я помнила: это же мой Мишка. Часть моей души, даже если ржавая.
Когда мы с Дмитрием Сергеевичем стали обсуждать свадебные планы, вопрос о брате повис в воздухе. Родители шептали: «Придёт — скандал устроит, как в прошлый раз». Я оправдывалась: «Он же даже не поздравил, когда я институт окончила». А сама боялась признать — просто хотелось идеальной сказки без тёмных пятен.
Его не пригласили.
Я отправила СМС: «Знаю, тебе будет больно. Но сейчас я не могу. Прости». Телефон молчал. На церемонии я смеялась, танцевала, ловила букет. Но краем глаза всё искала в толпе его взъерошенную чёлку, шрам на левой брови, знакомый жест — теребить мочку уха, когда волнуется.
Прошло семь лет. У меня двое детей, ипотека, седина у висков. Но когда на детском утреннике вижу, как Светка ссорится с племянником, сердце падает в пятки. Писала ему в «ВК» — аккаунт удалён. Звонила на старый номер — «абонент не существует». Может, он ждал тогда, что сестра в него поверит? Что даст шанс, как в детстве, когда вытаскивала его из драки во дворе?
Иногда предательство — не нож за спиной, а тихий хлопок дверью. Когда ты отказываешься видеть в человеке того мальчишку, что нёс тебя на спине через весеннюю лужу.
Не уверена, смогу ли искупить эту вину. Но если когда-нибудь в дверь постучат три быстрых стука — наш условный сигнал из детства — открою сразу. Даже если придётся переступить через гордость, страх, усталость. Потому что роднее крови может быть только мужество признать: мы оба тогда ошиблись.