Жизнь порой складывается непросто, особенно когда речь идет о родных и чужих людях. Иной раз кровные родственники ссорятся и становятся врагами на всю жизнь, а бывает — чужие становятся ближе родни.
Егорычу сейчас семьдесят пять, и хотя годы берут свое, он не чувствует себя одиноким. В молодости его звали Тимофеем, а с возрастом перешли на уважительное «Егорыч» — так и короче, и теплее. Он и не противится.
Женился он поздно, в двадцать шесть лет, хотя в их деревне парни обычно обзаводились семьями раньше. Присматривался, но никто из местных девушек ему не приглянулся.
— Тимка, долго еще холостяком маяться будешь? — допытывалась мать, а с ней и родня, и женатые друзья.
— А что, мне и так хорошо, — отшучивался он. — Хомут на шею успею надеть. Гляжу на друзей — жены вечно чего-то хотят, дети просят, а я сам себе хозяин! Ха-ха-ха!
Девушки, впрочем, на него заглядывались. Видный парень, работящий, хозяйственный, да к тому же ни рюмки, ни сигареты в рот не брал. Матери шептали дочерям:
— Из Тимки муж выйдет отменный! — но он не спешил. Видно, судьба ему иная была уготована.
Хоть и ходил Тимофей в клуб по вечерам, где молодежь плясала под гармошку, но ни одна из деревенских красавиц его не зацепила. Работал он в «сельхозтехнике» шофером, часто ездил по районам. Однажды и говорит матери:
— Завтра в Успенку отправляюсь, запчасти везти. Собери мне поесть — дорога дальняя, до вечера управимся.
— Ой, Тимоша, да как раз тетка Зинаида к нам собралась! Подвези ее, ладно?
— Ладно, заеду, — согласился сын.
Тетка Зинаида, старшая сестра матери, сыграла в его судьбе решающую роль. Хоть и не знала заранее, что племянник заедет, но давно примечала момент.
— Тимка, коли будешь в наших краях — заглядывай! А то и я к вам наведаюсь, — приговаривала она. А сама про себя думала: «Надо женить парня».
Когда Тимофей заехал за теткой на обратном пути, та вдруг говорит:
— Давай-ка Вальке мешок картошки подбросим. По пути как раз.
— Давай, — согласился он.
В километре от Успенки жила та самая Валя — молодая вдова с пятилетней дочкой Аленкой. Только взглянул Тимофей на нее — и словно искра проскочила. Тетка Зинаида тут же смекнула:
«Вот так-то лучше. Дело на лад идет…»
С той встречи покоя Тимофей не знал. Валентина ему крепко приглянулась. Второй раз увидел он ее, когда снова вез тетку домой.
— Тимка, заверни-ка к Вальке, кое-что передать надо, — подмигнула Зинаида.
Парень только этого и ждал. Пока тетка с Валей шептались, он украдкой поглядывал на нее. А когда довез Зинаиду, та снова говорит:
— Валька спицы для вязания просила, завези ей. Носки дочке вязать хочет, а свои потеряла. У меня лишние есть…
Заехал Тимофей к Валентине — на этот раз она чаем угостила. Разговорились, общих тем нашлось много. Уже смеркалось, пора было в путь.
— Валя, а можно я еще приеду? — спросил он на прощание.
— А как же, дядя Тимофей! — вдруг встряла Аленка. — Обязательно приезжай! Ты нам понравился! Правда, мама?
Тимофей с Валентиной рассмеялись.
— Ладно, ждите.
На четвертую встречу Валя с дочкой собрали вещи и уехали с ним.
Позже Тимофей догадался: мешок картошки был лишь предлогом. У Валентины свой погреб был полон, но тетка Зинаида хитрая — придумала, как их познакомить. Давно у нее этот план зрел.
Жили они дружно. Аленка в школу пошла и к нему всей душой прикипела, везде ходила за ним, называла папой. Валентина работала в деревне, все вроде ладилось, но со временем начались ссоры. Характеры не сошлись.
Тимофей был мужик основательный, порядок любил. А Валя — простая, но неряшливая. Вещи где бросит — там и лежат. Сначала он за ней убирал, потом стал ворчать. Она огрызалась:
— Что ты за мужик? Бабьи тряпки собираешь! Мелочный ты! Я так живу — и переделывать меня не вздумай!
Он терпел, но трудно, когда один чистюля, а другой — наоборот. Зато Аленка во всем отцу подражала, в своей комнате порядок блюла.
— Мама, ты у нас безалаберная! — попрекала она мать, но та лишь отмахивалась.
Так и копилось годами, пока однажды гром не грянул.
— Надоел со своими порядками! — орала Валентина. — Ухожу! Аленка, собирайся!
— Мама, я не хочу от папы уезжать! — плакала девочка.
— Какой он тебе папа? Нет у тебя папы!
Тимофею было жаль Аленку — очень они сдружились. Но Валя увезла ее, и больше он их не видел.
Тогда он завел пчел. Пять ульев сперва поставил, потом еще пять. Мед у него был отменный, люди со всей округи покупали. Слава о честном пчеловоде разошлась.
Через два года приехала за медом женщина из района. Присматривалась к дому, усадьбе, пасеке. Потом еще раз, а потом и вовсе спросила:
— Смотрю на вас, Тимофей — все чисто, ухоженно. Да и человек вы, видать, хороший. Почему же одиноки?
Он растерялся.
— Была жена… да не сошлись. Дочка неродная была — падчерица. Привязались друг к другу, но Валя ушла.
— Меня Раисой зовут. А может, общий язык найдем? — глянула она прямо в глаза.
— То есть… вы замуж зовете? — он даже опешил.
— Да. Я тоже одна. Разве не по нраву я вам?
— Ну… почему же? Давайте попробуем.
Раиса быстро перебралась к нему. Но деревенская жизнь ей не понравилась. В огороде — жара да комары, в клубе — духота, табачный дух. Через два месяца она собрала вещи:
— Деревня — не мое. Прощай, Тимоша.
Он даже облегченно вздохнул.
Прошли годы. Жил он один, пока однажды во двор не вошли две женщины. Подумал — за медом
