Сколько бы я ни умоляла тётю Татьяну Петровну воздержаться от ночных визитов, она всё равно врывалась к нам, будто у неё есть неотъемлемое право появляться без предупреждения. Наш маленький Саша уже год, и я выстроила для него чёткий распорядок. Если к восьми вечера он ещё не спит, я просто не ставлю его в кроватку иначе меня ждут два часа настоящего адского марафона.
Обсуждать это с тётей Петровной бессмысленно. Сколько бы раз я ни просила её не приходить так поздно, она будто не слышит. По её мнению, навязать к году старому внуку внезапный визит нормально.
Я работаю допоздна, оправдывается она. За полчаса она играет с малышом, заставляет его хохотать, а потом оставляет меня в полночную смену, пытаясь усадить кроху в кроватку. Через несколько минут он уже плачет и ворует сон.
Что делать?
Сегодня я уже готовилась укладывать малыша, как обычно, а муж Иван уже выбрал фильм, который хотели посмотреть. Вдруг в дверь постучали. Иван открыл а там её, тётя Татьяна, улыбается, как будто только что выиграла лотерею.
Слова «я в ярости» звучат почти банально. Саша только что начал прорезывать зубки, и каждая тиха́я минута для нас на вес золота. Я попыталась собраться, ведь в конце концов это мать моего мужа.
Я сделала вид, будто у меня болит щека, схватилась за неё и закричала:
Ты как раз в срок! У меня зубная боль, не могу терпеть! Не хочу идти к стоматологу одна. Оставайтесь с ребёнком, а мы скоро вернёмся.
Иван ничего не понял, быстро оделся и мы выскочили из квартиры.
Что это за спектакль? спросил он, пытаясь не выдать недоумения.
По крайней мере, сможем гдето побыть вдвоём, ответила я, и не забудь выключить телефон!
Мы вернулись домой уже после полуночи. Тётя Татьяна вызвала такси, а в детской лежало крошечное кроватко, вокруг горы грязных подгузников, пятаной одежды, разбросанные игрушки, соски и погремушки. Всё выглядело как художественный инсталляционный хаос.
Тётя Петровна выглядела измотанной: макияж расплывался, а её юбка была испачкана детскими испражнениями. С тех пор она стала реже появляться у нас, а если и приходила, то уже не в такие поздние часы.
