Это не мой сын», холодно произнёс миллионер, голос его разнёсся по мраморному холлу. «Забирай свои вещи и уходи. Обоих». Он указал на дверь. Жена его прижала к груди младенца, глаза наполнились слезами. Если бы он только знал
За окном бушевала гроза, но буря в доме была страшнее. Елизавета стояла недвижимо, пальцы её побелели от того, как крепко она прижимала к себе маленького Антона. Её супруг, Григорий Богданов, олигарх и глава семьи Богдановых, смотрел на неё с яростью, какой она не видела за десять лет брака.
Григорий, умоляю прошептала Елизавета, голос дрожал. Ты не понимаешь, что говоришь.
Понимаю прекрасно, отрезал он. Этот мальчик не мой. На прошлой неделе я сделал тест ДНК. Результаты однозначны.
Обвинение ударило больнее пощёчины. Колени Елизаветы подкосились.
Ты сделал тест не сказав мне?
Пришлось. Он не похож на меня. Не ведёт себя, как я. И я больше не мог игнорировать слухи.
Слухи?! Григорий, он же младенец! Твой сын! Клянусь всем святым!
Но Григорий уже принял решение.
Твои вещи отправят в дом твоего отца. Не возвращайся сюда. Никогда.
Елизавета замерла, надеясь, что это лишь очередная его вспышка, которая пройдёт к утру. Но ледяной тон не оставлял сомнений. Она развернулась и вышла, стук её каблуков по мрамору заглушался раскатами грома над особняком.
Елизавета выросла в скромной семье, но вошла в мир избранных, выйдя замуж за Григория. Она была элегантна, умна и сдержанна всё, что восхваляли журналы и чему завидовало высшее общество. Но теперь это не имело значения.
Пока старенькая «Лада» везла Елизавету и Антона обратно в деревню, в дом её отца, мысли путались. Она была верна. Любила Григория, стояла рядом, когда рухнули биржи, когда пресса разгромила его, даже когда свекровь отвернулась от неё. А теперь её выгоняли, как чужую.
Отец, Иван Громов, распахнул дверь, глаза расширились от изумления.
Лиза? Что случилось?
Она упала в его объятия. Он сказал, что Антон не его Выгнал нас.
Челюсть Ивана сжалась. Заходи, дочка.
В последующие дни Елизавета привыкала к новой жизни. Домик был тесным, её прежняя комната почти не изменилась. Антон, не ведая горя, лепетал и играл, даруя ей минуты покоя среди боли.
Но что-то не давало покоя: тест ДНК. Как он мог ошибиться?
В отчаянии она отправилась в лабораторию, где Григорий делал анализ. У неё тоже были связи и кое-какие долги. То, что она узнала, заставило кровь стынуть.
Тест был подделан.
Тем временем Григорий остался один в своём особняке в Москве, раздавленный тишиной. Он убеждал себя, что поступил правильно не мог растить чужого ребёнка. Но угрызения совести грызли его. Он избегал заходить в комнату Антона, но однажды любопытство взяло верх. Увидев пустую кроватку, плюшевого медвежонка и крошечные ботиночки на полке, что-то внутри него надломилось.
Даже мать, Анна Богданова, не помогала.
Я тебя предупреждала, Григорий, сказала она, потягивая дорогой чай. Эта Громова никогда не была твоей парой.
Но даже она удивилась, когда сын не ответил.
Прошёл день. Затем неделя.
И потом пришло письмо.
Без обратного адреса. Только листок и фотография.
Руки Григория дрожали, когда он читал.
«Григорий,
Ты ошибался. Жестоко.
Ты хотел доказательств вот они. Я нашла оригинальные результаты. Тест подделали, чтобы вышло так, как нужно. А фото, которое сейчас лежит перед тобой, я нашла его в кабинете твоей матери Ты понимаешь, что это значит.
Елизавета».
Григорий рухнул в кресло, бумага выскользнула из пальцев. Фотография упала на отполированный пол лицом вверх: Анна Богданова беззастенчиво снимала волосы с детской подушки, её холодная улыбка торжествовала. Всё внутри него взорвалось. Вот доказательство. Его мать подменила образцы, разрушив всё.
Он вскочил, сотрясаемый бешеной яростью. Как она посмела? Какое чудовище
И вдруг осознание накрыло его на снимке его отец с такими же голубыми глазами, как у Антона, доказывая, как тётя Анна подделала тест в своём безумии разорвать их брак. Бумага скомкалась в его дрожащих руках.
А теперь, оставшись один в холодном холле, неважно было, сколько миллионов у него в рублях. Важны были только тяжёлые слёзы, падающие на письмо, и отчаянное желание бежать обратно к Елизавете и их сыну, которого он так боялся потерять.
