Невеста не по сердцу: как мать сгубила любовь сына
Варвара нервно перебирала край платьица, стоя у подъезда старой хрущёвки в самом сердце Нижнего Новгорода. В руках — пышные пионы для свекрови и баночка домашнего варенья. Сегодня ей предстояло знакомство с матерью её жениха — Дмитрия. День, от которого зависело слишком многое. И, как выяснилось позже, её тревога была не напрасной…
Алевтина Степановна встретила их с ледяной вежливостью. Квартира — просторная, с налётом советской солидности: дубовый гарнитур, хрусталь за стеклом серванта. На столе — селёдка под шубой, холодец, маринованные опята. Готовились, ждали. Но взгляд хозяйки говорил яснее слов — придирчивый, колючий, без тени тепла.
— Ну-ка, Варя, кем трудишься? Родители где? Жильё есть? А как с приданым? — вопросы сыпались, как горох из мешка. Варя отвечала ровно, сжимая пальцы под столом.
Напряжение сгущалось. Когда тишина стала невыносимой, Алевтина Степановна резко поднялась:
— Дима, сходи-ка за квасом, забыл купить.
— Сейчас, мам, — покорно кивнул он.
Они вышли в прихожую, но Варя отчётливо услышала шёпот, переходящий в шипение:
— Ты ополоумел совсем? Глянь на неё — вся из себя деловая, норовит в горло влезть! Я её в той кондитерской видела — полы драила! Тебе такая жена нужна? У тебя же своё дело, лицо, а она тебя в эту дыру затащит! На окраину! Что она тебе даст, а? У тебя трёшка в центре, машина, а у неё?
Сердце Варвары билось, как пойманная птица. Она встала, не роняя ни слова, накинула пальто и вышла. Без криков, без упрёков. Только ледяное спокойствие и горькое осознание: “Всё кончено”.
Они познакомились в маленькой кондитерской, куда Дмитрий захаживал за сладостями. В тот день за прилавком стояла она — в белом фартуке, с мукой на щеке. Искра пролетела между ними мгновенно — шутка, случайное прикосновение, слишком долгий взгляд.
— Маме — пахлаву, мне — медовик. И… может, вечером в парк сходим?
— Сегодня не могу, смена до ночи. В другой раз.
Через полгода он предложил руку и сердце. Оказалось, у него сеть кофеен — наследство от матери. Он не гнушался никакой работы — сам пек, сам считал выручку.
— У меня всё просто, — говорила Варя. — Мама, бабуля, младшая сестра. Квартира в Черкизове, бабушкина. Там и живём.
— А я с матерью. Переезжай к нам.
— Нет. Бабушку не оставлю. Купим что-то своё, но к вам — ни ногой.
— Да это же глухомань!
— Новый район, Дима. Не передёргивай.
После того визита Варя заморозила планы свадьбы. Дмитрий уговаривал:
— Мать просто переживает. Но она тебя одобрила. Хочет к твоей бабушке в гости съездить, познакомиться.
— Одобрила? После справок? Нет уж. Пусть в кафе встречаются. Без осмотра жилплощади.
Свадьба всё же была. Дмитрий перебрался к Варе. Год жили тихо, почти влюблённо. Пока не начались визиты Алевтины Степановны.
— Уютно у вас… Я б тут пожила, — бросала она, окидывая квартиру алчным взглядом.
А потом грянул. Дмитрий остался без работы, а вскоре Варя узнала страшное: ещё до свадьбы он взял кредит — на квартиру для сестры. Молчал, пока банк не начал звонить ей.
Алевтина Степановна ворвалась в дом как ураган.
— До чего ты его довела, стерва?! Всё ради тебя, а теперь он в яме! Ты его к себе прибрала, обобрала, а теперь он в долгах по уши!
— О чём вы?! Он тут живёт даром, за свет не платит, ест моё, пьёт моё! Какие долги?!
— На тебя пашет, а денег нет! Куда зарплата девается?
— Дима, объясни. В чём дело?
— Молчи, Димка! — прошипела Алевтина.
— Хватит! Говори!
— Кредит… Полгода назад. Сестре помогаОни развелись без слёз и сожалений, а спустя год Варя открыла вторую кондитерскую с вывеской «Счастье без кредитов».
