Непокорный конь должен быть принесён в жертву, но брошенная девочка совершает нечто удивительное
Никто не осмеливается подойти к нему без травм. Черный коньнезабиваемый, грозный и сильный, считается обречённым на убой, пока из ниоткуда не появляется девочкасирота, невидимая для всех. То, что она делает, лишает деревню слов, а конец истории меняет судьбы навсегда.
«Отвали, девчонка!» кричит мясник, бросая в неё грязный тряпичный кусок, который она еле успевает уклонить. Аглая бежит с куском чёрного хлеба в руках, не оглядываясь. Её босые ноги стучат по камням подворотни, а смех взрослых растворяется за стенами.
Она не знает, сколько времени прошло с последнего приёма пищи. Одно ей ясно: нельзя задерживаться на одном месте. Она пробегает главную площадь, прячется в зарослях за стойлом в кромешной овраге. Там, за деревянным загоном, где её не видят, она свертывается, пряча ноги к груди.
Хлеб жёсткий, но не важен. Она ест его медленно, наблюдая за конём, стоящим у другого края забора. Буря вновь тревожится. Чёрный конь ржёт, стучит копытами о землю. Он больше остальных, темнее, дичее. Каждый, кто пытается подойти, сталкивается с его устрашающей позой.
На прошлой неделе один из работников сломал руку. С тех пор в загон берут только палку. Аглая видит всё. День за днём, из своего укрытия среди сухой травы и сломанных досок, она следит за каждым движением животного.
Её завораживает его мощь, но больше её притягивает одиночество, которое его окружает. Это не ярость, а чтото другое: страх, недоверие то же, чему научилась сама. Внезапно открывается дверь кабинета: выходит хозяин фермы, господин Петров, в сопровождении двух работников. Один держит папку, второй толстую верёвку.
Мы больше не можем рисковать, говорит Петров, не поднимая голоса. Это существо никому не нужно. Оно проклятое или просто безумное. Убъём его в понедельник.
Точно, хозяин? спрашивает один из рабочих. Может, продадим дешево? Ктото захочет «бомбу с копытами»? рычит Петров. Рабочие уходят. Аглая стоит на месте, её пальцы сжимаются в ткань изорванного платья.
Слово «жертвоприношение» эхом отскакивает в её голове. Буря продолжает скакать, пена вспенивается у него в ноздре, взгляд уставлен в небо. Аглая смотрит на него долго, пока её глаза не начнут светиться.
Не раздумывая, она поднимается, проскальзывает между кустами и исчезает. Ночь на ферме тиха, свет выключен, рабочие храпят в стойлах, ветер шуршит сухими ветвями евкалипта у ворот. Аглая ждёт, пока всё не стихнет. Затем она переходит улицу и пробирается через щель в заборе, без фонарика, свет луны достаточно ярок.
Буря сразу замечает её, ржёт, копыта громко стучат. Девочка останавливается в трёх метрах от коня, не приближаясь дальше. Она не говорит, лишь садится, не убегает, не протягивает руку, просто опускает голову и ждёт. Конь фыркает, но не подходит.
Он дышит тяжело, будто не понимает, зачем маленькое существо пришло в его пространство. Затем их взгляды встречаются. Минуты тянутся, может, часы. Буря поворачивается, опускает голову и ложится на землю, спиной к ней. Аглая не улыбается, не плачет, просто дышит глубоко.
Когда рассвет начинает светлеть, она медленно встаёт, выходит тем же путём, исчезает среди кустов. Ночь прошла, солнце едва выглядывает из-за гор, когда первые лучи освещают загон. Аглая уже нет. Никто не замечает её исчезновения, никто не знает, что она была.
Буря остаётся в уголке загонка, голова опущена, глаза полузакрыты. Он не двигается, как прежде. Рабочие, привыкшие к его ярости с утра, останавливаются, наблюдая его с недоверием.
Что с ним? спрашивает старшина Сергей, поглаживая бороду. Не знаю, но мне это не нравится, отвечает другой, опираясь на мешок овса. Он выглядит странно, спокойно, будто болеет.
Господин Петров появляется чуть позже в своей широкой шляпе, шаги уверены, как каждое утро. Он подходит к забору, один из работников открывает дверь. Петров, глядя на лежащего коня, бормочет: Как так? ответил Сергей. Он почти не движется, не ест. Петров хмурится ещё сильнее, входит в загон осторожно, руки в карманах, взгляд фиксирован на животном.
Он подходит на несколько шагов. Буря поднимает голову от звука, но не встаёт. Может, он устал бороться? произносит один из работников, глядя из ограды. Петров качает головой. Лошади такого не понимают, говорит он. Я беру землю, держу её в ладонях, и решаю: больше не будем рисковать. Это животное должно уйти.
Рабочие молчат. Все понимают, что «уйти» значит смерть. Петров отдаёт приказ: вызвать ветеринара, присутствовать при процедуре, без ошибок, быстро. Сергей кивает, уходя. Слухи о Буре разлетаются по ферме, как сухой ветер.
Некоторые шепчут, что конь проклят, другие клянутся, что он сын демона. Никто не видел такого дикарского животного, сильного и неукротимого. Привозили его из престижного питомника, с документами, родословной, обещаниями величия. С самого жеребёнка он показывал признаки непослушания, отказывался от седел, от узд, от человеческой руки.
Лучшие укротители с севера приезжали и уходили, разбитые, униженные, побеждённые. И всё же в одно утро он стоял спокойно. Никто не знал почему, кроме девочки, прячущейся в зарослях за стойлом, наблюдавшей его каждый день, лицо покрыто пылью, глаза огромные, будто видящие то, что скрыто от остальных.
Аглая не ест в тот день, не ищет хлеб, не рыщет в мусорных баках, просто сидит в своём укрытии, глядя. Ночь перед этим была не сон, а реальность: она была рядом с ним, чувствовала тяжёлое дыхание, тёплую силу, его скрытую мощь, и на миг не чувствовала страха.
Буря, как и она, был диким, сломленным, привыкшим к чужому страху. Никто не подходил к нему без желания подчинить его или наказать, так же как к ней, которой лишь бросали крики и толкания. Поэтому она понимает, что чувствует в груди, видя его спокойно лежащим, без борьбы. Это будто и её собственные страхи тоже отступили.
Она шепчет из своего укромного места: Не позволяй им отнять силу.
Я знаю, как это она знает.
В один из дней, пока все идут обедать, Аглая вновь проскальзывает в загон, зная, что это запрещено. Она знает, что если её поймают, её не пустят обратно, но не может сидеть сложа руки. Буря стоит у тени столба, поворачивая голову, когда она входит. Она останавливается, говорит почти без голоса: Привет, гигант. Конь фыркает, как будто отвечает.
Она не пытается коснуться его, просто смотрит. Минуты тянутся, пока работник Сергей появляется за забором и бросает ругательство: Что ты тут делала, шалунишка? крик. Выходи отсюда! Буря ржет, поднимаясь на задние копыта. Аглая стоит, будто в оцепенении. Сергей хватает её за руку, тянет наружу.
Ты сумасшедшая? Этот зверь может тебя убить! Он пытается оттянуть её, но она уже успела схватить себя за пояс, не сдаваясь. Другие рабочие прибегают, Петров выходит из офиса, крики усиливаются.
Мы нашли её в загоне с конём, говорит Сергей, «это ребёнок». Петров смотрит на девочку.
Аглая опускает голову, лицо в грязи, глаза блестят. Ты была той, кто каждый вечер приходил, говорит Петров. Ты не говоришь, но я слышу в тебе
Он вздыхает, снимает шляпу, теребит затылок. Оставьте её, приказает. Не трогайте её.
Рабочие смотрят друг на друга, смущённые. Он позволит ей остаться? спрашивает один. Пока я жив, отвечает Петров, хочу узнать, почему это животное перестало быть зверем. Если ты причастна, мы разберёмся.
Он уходит, оставляя девочку в тени загона, где её согревает холодный ветер. Солнце едва поднимается за горами, когда первые лучи касаются загонных стоек. Аглая всё ещё сидит, но теперь её взгляд полон новой решимости.
Буря остаётся в углу, голова опущена, глаза полузакрыты. Он не дерётся, не громит, будто уставший от прежних битв. Рабочие, привыкшие к его ярости с рассвета, останавливаются, наблюдая его с подозрением.
Что с ним? спрашивает Сергей, потирая бороду. Не знаю, но мне это не нравится, отвечает второй, опираясь на мешок овса. Он выглядит странно, спокойно, будто болеет.
Господин Петров появляется чуть позже в своей широкой шляпе, шаги уверены, как каждое утро. Он подходит к забору, один из работников открывает дверь. Петров, глядя на лежащего коня, бормочет: Как так? ответил Сергей. Он почти не движется, не ест. Петров хмурится ещё сильнее, входит в загон осторожно, руки в карманах, взгляд фиксирован на животном.
Он подходит на несколько шагов. Буря поднимает голову от звука, но не встаёт. Может, он устал бороться? произносит один из работников, глядя из ограды. Петров качает головой. Лошади такого не понимают, говорит он. Я беру землю, держу её в ладонях, и решаю: больше не будем рисковать. Это животное должно уйти.
Рабочие молчат. Все понимают, что «уйти» значит смерть. Петров отдаёт приказ: вызвать ветеринара, присутствовать при процедуре, без ошибок, быстро. Сергей кивает, уходя.
Слухи о Буре разлетаются по ферме, как сухой ветер. Некоторые шепчут, что конь проклят, другие клянутся, что он сын демона.
В ту же минуту в деревню врезается старый автомобиль, поднимая облако пыли. Из машины выходит женщина в дешёвой обуви, узких штанах и яркой блузке, в солнечных очках, волосы собраны в неряшливый пучок.
Где моя дочь? спрашивает она у первого рабочего. Меня зовут Аглая, отвечает мужчина, указывая на девочку, прячущуюся в тени.
Новость быстро доходит до Петрова. Он подходит к женщине, снимает шляпу. Вы её мать? спрашивает он, голосом без эмоций. Да, пришла за дочкой, слышала, что она живёт здесь с конём. Мимо, бросает она, в её голосе нет удивления, только холод.
Аглая слышит, как её зовут. Она поднимает глаза, но не встаёт. Ты меня заберёшь? шепчет она, голос дрожит от холодного ветра.
Нет, отвечает мать, сжимая руки. Ты будешь здесь, пока я не решу иначе.
Петров стоит, наблюдая сцену, и молча решает: «Эта девочка останется».
Ночь за окном гаснет, в загоне свет гаснет один за другим, а Буря, как будто почувствовал перемену, тихо храпит, будто спит. Аглая сидит в пустой комнате склада, обнимая себя, слыша отдалённый рык коня, будто зовущий её обратно.
Солнце встаёт, и Петров, уже проснувшийся, подходит к забору. Пойдём, говорит он, сегодня будет новый день.
Аглая встаёт, её ноги дрожат, но она идёт к коню. Он стоит, голова поднята, глаза светятся. Она наклоняется, кладёт руку на шкуру, и в её сердце звучит тихий голос: Мы оба нашли друг друга, когда мир отвернулсь.
С этого момента ферма меняется. Жители деревни, рабочие, даже Петров, теперь смотрят на Агласу иначе. Она больше не скрывается, её имя звучит в песнях и сказках. Буря больше не рычит, а лишь мягко фыркает, когда она рядом.
В течение лет они открывают приют для заброшенных лошадей, где каждый конь получает шанс на жизнь, а Аглая учит детей слушать животных без слов. Под её руководством ферма превращается в место, где боль и страх умирают, а новое доверие и покой растут, словно весенний росток.
Сейчас, когда в небе золотой свет простирается над полями, Аглая сидит у огня, смотрит на Бурю, которая спокойно жует сено, и шепчет: Ты спас меня, как я спасла тебя.
И в этом тихом, но глубоком взаимопонимании, их судьбы навсегда переплелись.
