«Оставила мне дочку?» – Валентину бросило в жар от страшной догадки. – «Нет, не может быть! Она точно вернётся…»
Вернувшись с работы, Валентина нашла на столе короткую записку от дочери. Отношения с Катей у них всегда были как качели — то вверх, то вниз. Но чтобы дочь просто взяла и сбежала? Валентина перечитывала строки снова и снова, уже запомнила наизусть, но всё казалось, что она что-то упустила, недопоняла.
Ночь выдалась невыносимой. То подушка дубовая, то одеяло как гиря, то в комнате душно, будто в бане. Валентина то рыдала в подушку, то спорила с воображаемой Катей, вспоминала их ссоры, редкие моменты счастья…
Наконец, сдавшись бессоннице, она встала, включила настольную лампу. Записка лежала поверх вороха бумаг — вся помятая от бесконечных перечитываний.
«Я больше не могу под твоим контролем… Ты душишь меня… Хочу жить сама. Я взрослая… Ты бы всё равно не отпустила, поэтому ушла, пока тебя не было. Со мной всё в порядке. Я не одна. Не ищи. Возвращаться не собираюсь…»
Без лишних слов, без подписи. «А как же я? – мысленно кричала Валентина. – А если со мной что случится, кому звонить? Тебе вообще не важно, что будет с мной?»
Возможно, Катя по-своему права. Но разве есть матери, которые пускают всё на самотёк? Валентина сама выскочила замуж в студенчестве и помнила, как любовь растворилась под гнётом бедности, крошечной комнаты в общаге и бесконечных ссор.
А когда родилась Катя, стало ещё тяжелее. Муж, такой же неопытный студент, больше не понимал её. Может, мама была права, советуя тогда аборт? Но Валентина верила, что любовь победит всё. Наивная…
Через три месяца они разошлись. Валентина взяла академ и вернулась к родителям. Как ни странно, мама сразу привязалась к внучке, хоть и настаивала на аборте. Даже отпустила её доучиваться, сама нянчила Катю и души в ней не чаяла.
Пока были живы родители, Валентине жилось легко. После института два года проработала учительницей английского, потом устроилась переводчиком.
А вот с личной жизнью не везло. Мама твердила: «Ищи мужчину с головой на плечах». Но попадались либо женатые, которым нужна была лишь любовница, либо разведённые, успевшие оставить всё бывшим жёнам. Страшно было связываться.
Когда родители умерли, они с Катей остались вдвоём. Ближе родной крови у Валентины не было. Она отдавала дочери всю себя. А та, оказывается, этого не хотела. Избалованная бабушкой, Катя считала мать деспотом. Мечтала не о карьере, а о свободе. И вот — сбежала…
«Ладно, подожду. Что ещё остаётся? Ты же вернёшься. Я ж мать, я люблю и прощу. Лишь бы с тобой ничего не случилось…» – Вздохнув, Валентина выключила лампу. Ещё полчаса ворочалась, но уснула тревожным сном.
Долго не могла смириться с уходом дочери. Вздрагивала от звонков, бежала к двери на каждый шорох. Помимо работы, взяла кучу переводов, сидела над ними до ночи. Спала урывками. Так хоть некогда было жалеть себя. Про Катю, конечно, думала, утешала себя: «С ней всё хорошо…»
Через полтора года звонок прервал её работу. Валентина с досадой сняла очки. Перевод шёл легко, жалько отрываться. Дверной звонок повторился.
Открыв дверь, она ахнула: перед ней стояла осунувшаяся, потухшая Катя.
— Катюша! Наконец-то!
Но холодный взгляд дочери остановил её на пороге. Только теперь Валентина заметила ребёнка на руках у Кати.
— Это твой? Дай-ка мне. – Она взяла малыша. – Девочка? – обрадовалась. – Отнесу в комнату, а ты раздевайся.
Валентина уложила спящую кроху на диван, любущаяся пухлыми щёчками. Громкий хлопок двери заставил её вздрогнуть.
В прихожей никого. Только мокрые следы сапог на полу да сумка у порога.
— Катя! – Она распахнула дверь. Ни ответа, ни шагов.
Сердце ёкнуло. «Оставила..? Нет, не может быть! Сумка же тут…»
В сумке — только детские вещи. В боковом кармане — документы. Девочку звали Лера, Лера Алексеевна Смирнова. Значит, замужем Катя так и не побывала…
Записка: «Пусть побудет с тобой немного». И всё.
Началась новая жизнь. Валентина перешла на удалёнку, чтобы быть с внучкой. Уставала, но впервые за годы чувствовала, что живёт не зря.
Лерка в годик пошла, в три — в садик. Заведующей Валентина объяснила: «Мать в командировках».
Девочка не называла её бабушкой — только «Валя».
— У тебя другая мама, я — бабушка, – поправляла Валентина.
Но Лера упрямо твердила: «Ты — Валя».
Катя не появлялась, не звонила. Перед школой Валентина боялась: «А вдруг в опеку настучат?» Но директор, её бывший коллега, помог без лишних вопросов.
Лера росла умницей — не в мать, которая в своё время забросила и музыкалку, и книги.
Как-то весной, возвращаясь из школы, Валентина копалась в сумке, ища ключи.
— Мам… – раздался за спиной голос.
Она обернулась, выронив ключи. Перед ней стояла ухоженная, дорого одетая Катя — будто не её дочь, а персонаж из глянца. Запах духов, лёгкий загар…
— Ты вернулась. И я знаю зачем, – прошептала Валентина, заслонив Леру.
Дома Катя выпалила:
— Я забираю её. Живу в Испании, замужем. Муж настоял…
Лера спряталась за Валентину.
— Ты сразу так?! Дай ей привыкнуть!
— Вечно ты умнее всех, – фальшиво рассмеялась Катя.
— Поэтому и оставила её мне?
— Мы уедем, как оформлю документы.
За ужином Катя хвасталась виллой, бассейном…
— А тот, из-за кого сбежала? – вставила Валентина.
— Бросил. Потому и привезла Леру. Хотела встать на ноги…
— Значит, я плохая мать, но как нянька сгодилась?
Катя вздохнула:
— Прости… Но это моя дочь.
Так и получилось, что Лера осталась с Валентиной, а Катя, поняв, что дочь счастлива здесь, уехала одна, пообещав приезжать чаще.
